Только когда приближаюсь к комнате, мелькает мысль, что Алисы может и не быть в доме.
Может, и к лучшему.
К лучшему, если бы не было.
Потому что когда я толкаю дверь ее комнаты и вижу Алису, освещенную лунным светом… Полностью обнаженную, если не считать тонкой полоски трусиков, все стирается на хрен.
Принципы, планы. Даже память, которая сигналит о том, что лучше держаться подальше, закрывается мутной дымкой, тихо скуля.
Так же тихо, как дверь у меня за спиной.
Глава 9. Кирилл, настоящее
Не знаю, как мужик, с которым она встречается, отпускает ее, позволяет ей спать одной.
Может быть, он делает это, чтобы хотя бы иногда самому отсыпаться. Потому что девушка, которая нежится в лучах лунного света, – ловушка, из которой выбираться не хочется. Наоборот – в нее хочется добровольно войти.
Знаю, что не стоит этого делать, но все равно приближаюсь.
Она не слышит моих шагов.
Не чувствует моего присутствия в комнате.
Сон тихий, спокойный и – напрасно – беспечный.
Не подозревает, что эта полоска трусиков – не защита, а чистый соблазн. Хочется потянуть за них, чтобы ткань нажала на клитор, а потом сдвинуть в сторону и прикоснуться к ней пальцами.
Услышать сонный стон удовольствия, в котором не будет лицемерия – только желание. Увидеть, как она чуть подастся назад, чтобы не упустить и толики ощущений, и погрузиться в нее пальцами.
Сразу двумя, чтобы не томить ни ее, ни себя.
Растянуть ее, подготовить перед тем, как заменить пальцы членом.
И, обхватив за бедра, натягивать на себя, вырывая из ее горла новые стоны. Уже более громкие, более откровенные.
Я не знаю, как ей нравится больше, но с ней хочется попробовать все.
Ее хочется трахать без остановки, пока пульс не исчезнет.
Брать сзади, сбоку, стоя, усадить на себя, чтобы ее пышная грудь раскачивалась перед лицом, а соски напрашивались на мой язык.
Я не знаю, какого они цвета, но почему-то мне кажется – бледно-розового, еще один знак невинности, а на вкус – чистый грех.
Как и вся она – на контрастах.
Добрая, открытая, практически душа нараспашку, страшно и тронуть, – и неожиданно достающая нож из-за пазухи. И бьющая, когда отвернешься.
Невинная, которой я помню ее. И порочная, которую я вижу сейчас.
Она сама – Зазеркалье.
И да, ничего не бывает случайно. Даже выбранный ник на каком-то там сайте. Потому что сейчас я смотрю на ее тело и мне, как голодному до сметаны коту, хочется ее облизать. Облизать, укусить, оставить на ней свои метки, чтобы тот, другой, к которому она завтра уйдет, их увидел.
Тихий выдох Алисы меня остужает.
Сбрасывает с меня морок-видение, в котором я ложусь на нее, развожу ладонями ее ноги и заставляю ее почувствовать, что она в этой комнате не одна.