Перед глазами мелькает история, как дух замка, заметив новую гостью, присматривается к ней и, даже зная, что он дух и между ними ничего не может быть, начинает ухаживать. Посылая такие подарки, появляясь ночью в ее комнате и просто наблюдая за тем, как она спит, и…
И тут же ярко вспыхивает другая картинка. Где нет духа замка, да и замка как такового. Но у кровати стоит мужчина, который внимательно наблюдает, как девушка… прямо при нем…
Подскакиваю от ужасной, неправдоподобной догадки.
Растираю пальцами виски, как будто это чем-то может помочь. Прикрываю глаза, чтобы сосредоточиться, выудить из остатков сна маленькие осколки, которые ускользают, потому что утро, их пора властвовать позади.
И начинаю мелко дрожать, потому что наконец понимаю. Несмотря на абсурдность и на то, что такого не может быть никогда…
Сон, в котором Кирилл приходил в мою комнату и в котором прикасался ко мне, на этот раз не был сном.
Я долго стою под душем. Непозволительно долго, даже зная, что у меня нет этих лишних минут.
Но мне все еще холодно, несмотря на горячие струи воды и пар, который окутывает душевую кабину.
Наверное, потому, что мысленно я ползу в вязких воспоминаниях, перебирая свои старые сны, связанные с Кириллом.
Когда-то давно, кажется в прошлой жизни, мне снилось, что мы с ним едем в машине, а когда к нам подходят его друзья, он не уходит с ними, а представляет меня. Отказывается ехать на вечеринку, потому что нам вместе не скучно, нам хорошо.
– Из-за нее? – хмурит Макс брови.
Девушки, лиц которых не помню, не вижу, обиженно поджимают губы, пытаются обнять Кирилла. А он убирает их руки и отвечает:
– Из-за нее. Потому что она для меня значит гораздо больше, чем вы все, вместе взятые.
И мы с ним уезжаем, а нам завистливо смотрят вслед.
И мне не приходится идти по городу без копейки в кармане, без телефона и возможности позвонить. Не приходится просить, чтобы пропустили в метро, и выслушивать длинную речь по поводу обнаглевших и понаехавших. И не приходится, потупив взгляд, принимать помощь от незнакомого мужчины, который, услышав отповедь контролера, платит за меня и, сочувственно улыбаясь, говорит:
– Лети к тем, кто тебя ждет.
Не приходится сдерживать слезы, потому что тот, от кого улетала, не ждет. А тот, к кому лечу, не ожидает моего появления, и его просто может не оказаться на месте.
И не приходится, сгорая от стыда, что-то врать Луке, в лавку которого я прихожу. Потому что больше некуда – в поселок пешком не дойду, а номеров, чтобы попросить телефон у кого-то и позвонить, просто не помню. Не приходится долго пить чай, чтобы успокоиться самой и успокоить его, упросить не вмешиваться, не говорить, не устраивать разбор полетов тем, кого он подозревает. Да, просто ушла погулять. Сама, без денег и телефона. Вот такая растяпа.