— А любит ли она меня? — прошептал Войцех, глядя в маленькое оконце, где в черном небе висели три яркие звездочки. — С чего я взял, что она захочет быть моей женой?
Он снова улегся и натянул одеяло на голову, словно пытаясь спрятаться от этой страшной мысли. Лизхен была с ним мила, приветлива — но и только. Она даже не вздрогнула, не вздохнула, когда он подошел к ней совсем близко, коснулся ее талии, согрел своим дыханием белую шейку. Нет, определенно, у него не было никаких оснований надеяться на то, что такая замечательная девушка обратит на него внимание. Вот, если он вернется к ней героем, тогда… Полно, да будет ли она его ждать? Не появится ли в ее жизни за это время тот, кто сумеет заронить первое чувство в это невинное сердечко?
Войцех вздохнул и чуть не до боли сжал кулаки. Он решительно не представлял, с чего надо начинать ухаживания за непорочной и неискушенной в амурных делах девушкой. Но дал себе слово сделать все, чтобы завоевать ее любовь.
С этими мыслями он и заснул. Но снилась ему, почему-то вовсе не Лиза, а баронесса фон Клюгге, давшая ему отставку после истории с Полиной.
Отцовский брегет, в числе всего прочего, отправился в Бреслау, побудку протрубить никто не удосужился, и Войцех, за короткое время вернувшийся к беззаботным привычкам беспечной юности, проспал. Выяснил он это только спускаясь по лестнице в гостиную, откуда доносились голоса фрау Греты и Исаака. Шемет слетел по ступенькам, смущенно произнес приличествующие извинения и совсем смешался, когда сообразил, что за стол уселся без приглашения, а рука сама собой потянулась к плюшке, присыпанной сахарной пудрой. Поощрительная улыбка фрау Греты и вовсе заставила его почувствовать себя мальчишкой, радующим взрослых отменным аппетитом.
Из кухни появилась Лиза с кофейником, и Войцех даже обрадовался, что успел покраснеть до того, как она улыбнулась ему и пожелала доброго утра. Лучше было выглядеть глупым юнцом, чем навести фрау Грету на подозрения. Шемет не сомневался, что, узнай мать Лизы об истинном положении дел своего квартиранта, она не только одобрит его ухаживания, но и попытается оказать на дочь влияние. А вот этого ему не хотелось нисколько, ему нужно было сердце Лизхен, а не покорно отданная рука.
— Мы уже откушали, господин Шпигель, — фрау Грета поднялась с места, — не буду вам мешать. У вас свои дела, у нас — свои.
Она направилась к круглому столику под окном и опустилась в кресло с высокой прямой спинкой. Лиза присоединилась к матери, и только теперь Войцех заметил несколько больших мешков на полу. Фрау Грета вытянула из одного из них слегка поношенный синий сюртук, расправила на столе и большими ножницами решительно обрезала фалды. Лиза, разложившая на коленях другой сюртук, горохового цвета, ловко подрубала обрезанные края.