— Значит, люди — всего лишь пешки в вашей Игре? — возмущенно воскликнул Войцех. — И Наполеон, усеявший Европу трупами, — всего лишь марионетка, плясавшая в ваших руках? Миром правят чудовища, и от наших действий мало что зависит. К чертям такой мир, где даже не выбрать, за что воевать! И вашу игру туда же.
— Я преувеличил, — снисходительно усмехнулся Павлин, — нас слишком мало, чтобы править миром. Но мы, конечно, пытаемся влиять по мере возможности. Как и ты, граф Войцех Шемет, как и ты. Или ты думаешь, что твой титул и положение ничего не значили, когда ты увещевал членов комиссии подписать Декларацию против работорговли? Я дам тебе шанс сделать больше. Дам возможность стать одним из тех, кто влияет на решения. На долгие века.
— А что будет со мной? — скептически скривился Войцех. — Я сменю одного Зверя на другого? Люди станут для меня всего лишь пищей, любовь и дружба — пустыми словами из прежней жизни, а ночь — вечной на все времена. Оставь такое бессмертие при себе, мне оно и даром не нужно.
— Сейчас твои шансы в борьбе — ноль против ста, — возразил Павлин, — я предлагаю тебе пятьдесят на пятьдесят. У других меньше, но у тебя есть опыт. И желание победить. Люди останутся для тебя людьми, если ты этого захочешь. Маскарад прямо запрещает убийство тех, чья кровь тебя насыщает. И любить ты сможешь. Вот наслаждение от телесной близости для тебя будет потеряно. Как и дневной свет. Говорят… Впрочем, это всего лишь легенда, и я не стану тебе лгать, что надеяться стоит. Долгая жизнь — всего лишь средство. Тебе решать, есть ли у тебя цель, ради которой им стоит воспользоваться.
— Возможно, — неуверенно проговорил Войцех, — возможно. Но откуда мне знать, что ты говоришь правду? Я даже лица твоего не видел. Что, если ты — чудовище, которое желает сделать меня подобным себе? Сними маску, и я подумаю.
— Любого, узнавшего, что скрывается под маской, ждет смерть, — угрожающе процедил Павлин. Плащ зашелестел, но из груди так и не вырвался вздох, — впрочем, ты и так узнал слишком много, чтобы пережить эту ночь. Но ты ведь и не собирался? А если между окончательной смертью и вечной не-жизнью ты выберешь второе, мне все равно придется ее снимать.
* * *
— Мне безумно жаль, что все так вышло, — тихим проникновенным голосом произнес Алессио, и по белоснежной щеке покатилась алая слеза, — я знал, что придется предложить тебе выбор, но надеялся, что он не понадобится. Мне безумно жаль, Войцех. Я так хотел, чтобы ты был счастлив.
— Ты знал? — недоверчиво спросил Войцех. — Откуда ты мог это знать?