– Так, давай, что ты делал, повтори, – попросила девушка.
Я, уже осознанно повторил те же действия, но в этот раз ничего не получилось. Рассеянно я уставился на оскал медвежьей морды. Приехали. Постучал тростью в пол – тоже безрезультатно.
– Ты что-то делаешь не так, – констатировала она очевидный факт.
– Да знаю! – я уже и сам начал сердиться.
– Давай сам. Как будто я ничего не просила.
– Уже поздно, – я развернулся, разводя руками. – Вот что ты будешь делать!
Легкое движение рукой и в раскрытое окно как будто улетел воздушный снаряд: ставни захлопали, бумаги на столе пришли в движение, а потом, когда ветер стих, плавно опустились на пол.
– Давай мы не будем тыкать во все подряд, хорошо? – Дарья, вовремя увернувшись от невидимого снаряда, поднялась с пола. – По крайней мере мы выяснили одну важную вещь – работать с ней надо, похоже, не умом.
– То есть?
– То есть, как ты, – без капли раздражения, ответила девушка и принялась собирать бумаги. – Увлекательный процесс, не правда ли?
– Ты про сбор записок или про разламывание твоей съемной квартирки?
– Про все.
– Ну-у, – протянул я, – мне все равно кажется, что здесь есть какой-то подвох, – девушка тут же посмотрела на меня и я начал объяснять. – Это сложно. Но у меня такое ощущение, словно мы тут в игры играем. Трость, как волшебная палочка. И в то же время кажется, что сейчас у нее сядут батарейки и все закончится.
– Поверь, не закончится, – Даша сгрузила обратно на стол бумаги и несколько тетрадей. – Черт, – она ткнула пальцем в эту кучу, – бесполезно же все! Половина заметок – полная чушь, рассуждения и размышления!
– Значит, ты первая напишешь что-то дельное, – попытался я ее утешить. За окном желтели побежалые трещинами стены соседних домов. Солнце постепенно клонилось к закату. – Пока я здесь, может, еще что-то нужно?
– Конечно, нужно, – она снова забрала трость. Мне показалось, что у медвежьей головы появилось обреченное выражение на морде. – И… если… – она с трудом могла как следует удержать трость, попутно размахивая ей, – сделать так… – теперь девушка попыталась изобразить выпад, целясь в матрас, – все должно получиться!
Она двинула рукой, раз, другой и набитая слежавшимися перьями тряпка благополучно покачнулась.
– О! – произнесла Даша не то разочарованно, не то радостно. – Прогресс.
– Угу, – угрюмо заметил я. Если это прогресс, то к концу года, быть может, она добьется того, чего желает от нее Петр Григорьевич.
– Ну, не бог весть что, конечно же, – сразу поправилась она, попутно накидывая какие-то заметки размашистым почерком. – Это лишь маленький шажок.