В отличие от старых монастырей, Троицкий не блистал богатством. Как выразился один крестьянин, забредший в обитель, всё там «худостно», «нищетно», «сиротинско». Тем не менее, ворота Троицкого монастыря всегда были открыты для странников и прохожих. Игумен никому не отказывал ни в подаянии, ни в духовных поучениях. Татарский погром и междоусобицы принесли Руси разорение. Насилие всегда деморализует народ, ведёт его к деградации и упадку. Подвиг Сергия способствовал духовному возрождению Руси. Ей надо было вернуть веру, надежду, любовь и нравственность. Церкви никогда бы не удалось приобрести власть над умами, если бы среди её пастырей не появились подвижники, не щадившие живота своего во имя общего дела.
Запретив просить подаяние, Сергий поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, подавая им в этом пример. Его кредо – «Ничто не особь стяжевати кому, ни своим что звати, но вся обща имети». По слова современника, иногда он сам служил братии, как купленный раб: «и дрова на всех… сечаше, и тълкуше жито, в жрьновах меляша, и хлебы печаше, и вариво варяше… и порты крааше…».
«Житие» передаёт дух, царивший в Троицкой обители, в том числе и творимые игуменом чудеса. Вот, к примеру, некоторые из них. Зимой некий богомолец принёс в монастырь больного сына, который уже не подавал признаков жизни. Отец ушёл за гробом, а когда вернулся, застал сына живым. Молящийся подле Сергий объяснил, что отрок окоченел от стужи, а теплом кельи отогрелся. Богомолец решил, что мальчика воскресила молитва, на что старец сказал: «Прежде бо объщаго воскресениа не мощно есть ожити никому же!». Один бесноватый вельможа был приведен в Троицу и получил облегчение, благодаря чему провёл там несколько дней «кроткий и разумный». Многие больные и калеки потянулись в Радонеж в уверенности, что богомолье врачует там не только душу, но и тело.
Слухи о подобных чудесах распространялись по всей округе, дошли до Москвы, до митрополита Алексея и даже до Константинополя. Где-то в 1365–1370 годах патриарх Филофей прислал Сергию грамоту и дары: напёрсный крест, в котором хранились мощи новых мучеников литовских Евдокии, Елферия и Феодосии-девицы. Крест обязывал русского святителя помнить о трагедии православных христиан, избиваемых литовскими огнепоклонниками.
Спустя пять веков историк В. Ключевский отметит, что преподобный Сергий примером собственной жизни «поднял упавший дух родного народа, пробудил в нём доверие к себе»: «Он помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там ещё тлевшие искры того же огня, который горел озаривший их светоч. Русские люди XIV века признавали это действие чудом». А нынешний патриарх Кирилл в интервью (в 2014 году) уточнит: «Главное чудо преподобного Сергия – он сам».