Вот уж точно не то. Совсем не то, что я ожидал увидеть.
Зато сразу все стало ясно, как белый день. Девушка из кафе. Девушка из кафе. Он ещё так глупо улыбался, когда я пытался вытянуть из него, куда он пошел.
Та самая девушка…
Вот почему.
Он знал, что я не отступлю. Не важно, кто кому должен. Не важно, кто ее первым встретил. Я не отступаю никогда. И он это знает.
Думал, что может просто спрятать от меня мою девушку?
Черта с два!
— Вот! — Радостно воскликнула она, выудив из рюкзака конверт. — Хотела тебе сказать, что они ге-ни-альны! Особенно та, что с лужей, рябью и мостовой. Давай, покажу, которая.
Чуть не выронив из рук рюкзак, вовремя подхватила его. Я машинально тоже вцепился в его лямку.
— Спасибо, — пробормотала она, зардевшись.
Подхватила, застегнула и перекинула рюкзак за спину.
Я стоял, тупо уставившись на злосчастный конверт. Но уже через несколько секунд, открыв его, знал, что внутри лежат доказательства.
Доказательства чего? Предательства моего брата. Моего лучшего друга с самого рождения. Да что там, мы с ним встретились еще раньше — в утробе матери. Но даже это не помешало ему поступить со мной подобным образом.
Два десятка черно-белых карточек. Тучи, дождь, серые здания. Лужи, брызги, ручейки на дороге. И она. Счастливая, смеющаяся и мокрая. Растерянная, испуганная и снова счастливая. Сияющая.
И мне захотелось придушить его только за то, что он видел ее такой. И за то, что скрыл это от меня.
— Вот эта — моя любимая! — Довольно сообщила она, указывая пальцем на последнее фото, изображающее какую-то непонятную хрень из воды и отражений высоток.
— И моя. — Сказал тихо, едва сдерживая рвущийся наружу гнев.
И тут же невольно смягчился, когда ее подбородок мягко коснулся моего предплечья. Ей действительно нравились эти снимки. Воспользовавшись моментом невольной близости, начал перебирать фотографии снова. Тасовал, как карты, только медленно и совсем не глядя. А сам в этот момент осторожно вдыхал запах ее волос.
Илье повезло — мести не будет.
Я просто сделаю выводы.
И больше никому Ее не отдам.
Никому.
Нана
Могла бы поклясться, что он изменился со вчерашнего дня. Исчезли почти юношеские неловкость и робость, волосы приобрели аккуратный вид и смотрелись даже излишне прилизанными, точно он готовился к встрече со мной достаточно основательно.
Нет, точно — приоделся, поработал над внешним видом и осанкой. Держался теперь гордо, уверенно и даже временами казалось, что самодовольно. И взгляд изменился: вчера лихорадочно отворачивался, стоило нам только встретиться глазами, сегодня смотрел прямо в лицо, без стеснения и будто изучал меня.