У него явно родилась какая-то идея. Появилось новое желание. Какое — долго не могло оставаться загадкой. Достаточно было сопоставить некоторые факты. Две недели назад, рано утром, ему удалось застать меня врасплох: он вошел в мою спальню, когда я переодевалась. Помню, как расширились его зрачки. Они стали почти черными при взгляде на грудь под полупрозрачной белой майкой.
Именно с того дня его что-то упорно одолевало. Молчаливый, задумчивый, он стал вдруг чересчур общительным, увивался за мной, ходил по пятам, спрашивал, как дела в школе, и даже отпустил на выпускной. Куда-то разом пропали его подружки. Он больше не уезжал вечерами на своем пикапе, обильно надушившись и переодевшись в свежую рубашку, не разговаривал допоздна по телефону.
И предчувствие чего-то страшного и неминуемого не оставляло ни на секунду. Не трудно было догадаться, какую участь отвел мне отчим, какую судьбу готовил. Единственное, что было предельно ясным: если ему отказать в чем-то, он непременно возьмет это силой.
Я приготовила паспорт, фотографии, медицинскую справку, сделала нужные ксерокопии. Спрятала их под матрац вместе с маминой фотографией. В рюкзак сложила только самые необходимые вещи. Мне оставалось только получить свидетельство о сдаче ЕГЭ и рвануть со всем этим подальше отсюда.
Ночью мне не спалось. Лежа в постели, я слышала, как он меряет быстрыми шагами свою комнату. Ходит. Туда-сюда. Туда-сюда в тишине дома. Громко дышит, садится в скрипучее кресло, а затем продолжает снова: вскакивает и, как дикий зверь, мечется в поисках покоя или какого-то решения.
Когда дверь в мою комнату тихо отворилась, я начала читать про себя молитву. Вжалась в подушку. Тяжелые шаги приблизились и замерли возле моей кровати. «Господи, пожалуйста, помоги, помоги». Он наклонился и долго втягивал носом мой запах, перебирал пальцами волосы и странно хрипел. А мои руки только сильнее вжимались в край матраца.
Первую минуту я представляла, как вскочу, буду драться до последнего и не сдамся, даже если придется погибнуть в его лапах. А потом просто переключилась с его тяжелого дыхания, мерзко окутывавшего меня со всех сторон, на теплые морские волны. Представила, что я не здесь, а далеко-далеко от дома, греюсь на солнышке, ныряю в соленую воду, рассматриваю золотистых рыбок и больше не вижу того дерьма, что меня окружало в реальной жизни.
Задышав быстрее, он задергался, сжал мои волосы в кулаке и зачем-то тихо застонал. Услышала, как его колени ударились о пол, а изо рта вырвалось довольное рычание. Еще минут пять мне пришлось слушать, как он восстанавливает дыхание, сидя рядом с моей постелью на полу, и старательно вытирает руку о простынь.