— Это его тачка? — Указал на обтянутый тентом автомобиль.
— Угу. — Почти беззаботно ответил брат.
В груди неприятно кольнуло. Будто льдинкой по сердцу. Мы оба знали, что он лжет.
Я подошел ближе и откинул край тента. Уставился на блестящий черный кузов и золотой с красным и черным значок, на котором был изображен гарцующий жеребец.
«Porsche»…
— Прикалываешься? — Обернулся к брату.
— Почему? — Почесав затылок, выдавил он.
— 911? — Прошипел я.
— А что? — Кирилл подошел, взял край тента и опустил на место.
— Хочешь, чтобы я поверил, что Тим купил себе новенький «Porsche»?!
Он твердо смотрел мне в глаза.
— Ну, да… Он… долго копил.
Я грязно выругался. Взялся за голову и принялся ходить туда-сюда по гаражу:
— Лучше говори, Леманн, во что ты вляпался! Говори, мать твою! — И тут же сплюнул, поняв, что оскорбил только что память собственной же матери.
Брат приподнял и опустил брови.
— Не веришь, что Тим мог купить себе нормальную тачку?
Резко приблизившись к нему, процедил сквозь зубы:
— Рассказывай! Я все равно узнаю, если захочу. И это точно что-то противозаконное, иначе вы бы не стали прятать машину в гараже. А если я прав, значит, у нас большие проблемы! У тебя и у меня.
— Почему? — Уголок его рта приподнялся в виноватой ухмылке.
— Потому что твой отец баллотируется в депутаты ГосСовета! И ему не нужны проблемы. Не нужны сейчас никакие скандалы, связанные с его именем.
— С чего ты взял, что у него будут проблемы из-за меня… — Дернул плечами и спрятал взгляд.
— С того, что он всегда стыдился нас. Ему пришлось принять сыновей только потому, что их мать внезапно умерла. Стало вдруг жалко, что их выбросят, как котят, на улицу. Взял нас себе, оплатил воспитание и учебу, а теперь бросил в этом доме, как ненужную вещь. Думаешь, кто-то из нас станет его преемником? Да никогда. Мы — лишь пятно на его безупречной репутации.
— Ты опять драматизируешь.
— Он и в институт-то нас засунул, чтобы можно было написать в своей агитке: два взрослых сына, получающие образование. Все. Купил новый дом своей новой жене и съехал отсюда, чтобы родить себе нового сына. Первенца. Потому что мы были всего лишь ошибкой. И краснеть за нас ему не хочется. Можно было бы — давно бы открестился, да боится, что журналисты все равно нароют о тебе и обо мне какую-то информацию. — Вздохнул, стараясь унять дрожь в руках. — Что ты делаешь, брат? Что? Скажи мне, и мы вместе найдем решение.
Положил ладони на его плечи.
— Во что же ты вляпался, а?
— Окей, окей. — Кирилл сделал делано уставшее лицо. — Только не делай трагедию из мелочей, лады?