— Говори.
Его лицо помрачнело.
— Один чувак… наехал на Тима. — Понизил голос, бросил взгляд на дверь. — В общем, мы прошлой ночью пошли… просто хотели отомстить…
— Каким образом?
Кирилл вытер ладони о модные темно-синие джинсы.
— В общем, мы решили сжечь его тачку. — Поправил тщательно уложенные каштановые волосы.
По гаражу эхом пронесся мой возглас. Неприличный и весьма грубый.
— Ну, и я потом подумал… — Он весело усмехнулся. — А зачем ее жечь? Если можно заработать…
— Ты для этого бросил спорт? Чтобы зарабатывать… — указал на авто. — Этим?!
— Ну… — Кирилл словно собирался с духом. — В общем, я ее угнал.
— Придурок!
— Пришлось оставить ее пока здесь.
Я провел ладонями по лицу.
— И что ты собираешься с ней делать? Это же палево! Если кто-то найдет ее здесь, если хоть кто-то заикнется… Конец тебе, мне и заодно папочкиной депутатской карьере, чтоб ее!
— Но ты же меня не выдашь? — Нервно усмехнулся Кирилл.
Конечно, он знал, что нет.
— Может, мне за тебя еще и срок отмотать?! А? — Толкнул его в грудь. — Взаимовыручка, и все дела.
Удержавшись на ногах, он отряхнул белоснежную футболку.
— Не надо, не бзди. Все будет нормально.
— А что ты собираешься делать с ней?! — Всплеснул руками, указывая на машину. — Ты ж ее никогда не продашь! Такую тачку! Охренеть просто… — Схватился руками за голову.
— Слушай, у меня все на мази. — Кирилл провел ладонью по грубой ткани тента. — Завтра приедет Слава Шумахер. Тачку в разбор, бабки тут же отдаст, и разъехались. — Щелкнул пальцами. — Вуаля!
— Ты конченый дебил. Одуреть… — Я перешел на шепот. — Да ты хоть знаешь, кто такой Шумахер? Имел с ним дело? Хоть раз?! Менты придут, он же тебя с потрохами сдаст.
— Илюха, все будет нормально. Я тебе обещаю! — Брат постучал по крыше кузова.
— Я тебя совсем не узнаю… — Разочарованно покачал головой и пошел на выход. — Подумай на досуге о том, что ты творишь, и как собираешься из этого выпутываться.
— Да ла-а-адно тебе!
Но мне было уже все равно, что он скажет. Все равно, как будет выкручиваться. Все это напоминало плохое кино с гнусавым закадровым переводом. Привычное стало незнакомым, устоявшееся и удобное оказалось чужим. А любые действия брата мой организм воспринимал теперь как бунт внутри меня же самого.
Как если бы одна половина твоего тела вдруг удивила тебя своенравием. Ты паникуешь, отказываешься понимать и принимать это явление, а оно уже происходит помимо твоей воли и как итог оставляет за собой непоправимые разрушения для всего тела. Ты уже не ты. Не управляешь собой. Но все еще вынужден сам нести за все ответственность целиком.