— Забрать сегодня малышку Феррари. — Тим качал головой в такт музыке. — Мою сладкую девочку цвета страсти.
Я присвистнул.
— Нужно все продумать, спланировать, как следует.
— А чем, ты думаешь, я два подряд занимался? — Тим начал пританцовывать. — Пас мою коровку.
— Все равно нужно сесть, все обмозговать. Нельзя вот так с бухты-барахты идти и… Черт! И куда мы потом на нем? А?! Это тебе не серый «Киа Рио», каких полно в городе. Это красный, мать его, Феррари!
Левицкий развернулся ко мне. Мы как раз притормозили на светофоре.
— Все «на мази», деточка. — Достал пачку жвачки. — С Шумахером же у нас все прокатило? Да. Приятно работать: мы ему машину, он нам бабки. Быстро, эффективно, без проблем. Так что едем сегодня к девяти в одно местечко, где он со своей телкой обычно встречается. Тачку бросает на стоянке у ее дома. А там всего две камеры. Я уже все продумал, так что не сикай.
Я выдохнул. Облизнул губы.
Неприятная тяжесть легла на грудь. С одной стороны — реальный замут, с другой — встреча с девушкой, которую больше не увижу, если не приду.
— У меня свидание в девять. — Выдал как на духу.
Тим ударил ладонью о приборную панель.
— И чо? — Выгнул брови дугой. — Да отложи ты его на хер.
— Не могу.
— Скажи своей Нинке, что у тебя дела есть и поважнее.
— Не с Ниной… С той девушкой… с вокзала.
В салоне вдруг повисла тишина. Если не считать музыки. Она играла, Левицкий молчал.
— Так. — Сказал он спустя некоторое время, затем закинул в рот жвачку. — И на хрена тебе эта замарашка вокзальная? Чо, телок мало?
— Мне нужна именно эта. — Ответил, крепко обхватывая руками руль.
— Да скоро у нас будет столько бабла, что телки на тебя будут пачками вешаться! И не такие, а в тысячу раз лучше!
Покачал головой.
— Заткнулся бы ты.
— О-о-о, Кирюха… — Рассмеялся Левицкий. — Так понравилась, что ты решил забить на серьезное дело, да? Променять все, что мы планировали, на юбку?!
— Нет!
— Тогда забей уже на нее!
— Не знаю. — Сжал челюсти. — Не могу.
— Может, ты… просто боишься? — Забарабанил пальцами по коленкам.
— Слушай, ты достал! — Добавил скорости, нервничая.
— Может, просто… сомневаешься?
Резко вырулил на встречку, обогнал всех и вернулся в свой ряд.
— Не знаю. В этой игре слишком большие ставки. Жизнь, свобода, карьера моего отца. А вдруг нас заметут?
Тим погладил бумажный пакет.
— Либо играть по-крупному, либо вообще не играть. — Спрятал его обратно в карман. — Удача любит того, кто ставит на карту все.
— Хорошо. Хорошо! — Согласился, чувствуя, как неприятно и тревожно тянет живот. — Я все улажу. Понял? Что-нибудь придумаю. Только сейчас мы с тобой поедем ко мне домой, сядем, и ты расскажешь мне все в деталях. И действовать будем так, как решу я. Идет?