— Ну же? — Просит он.
Да, передо мной красивейших из мужчин. Да, пять минут назад я впервые вживую увидела его без маски, и он оказался ещё более привлекательным, чем на фото. Да, всего пару минут назад он держал меня в своих объятиях и пытался утешить. Но, чёрт возьми, это так сложно произнести всего пять слов, глядя ему прямо в глаза!
— Во-первых, спасибо за пиджак. — Говорю я, снимая с себя его вещь, потому что боюсь, что услышав о моей просьбе, он тут же сбежит. Снимаю и понимаю, что это не пиджак вовсе, а куртка. И прикусываю язык.
— А во-вторых? — Спрашивает мужчина, приподняв одну бровь.
И берёт из моих рук свою куртку.
— А во-вторых… — я сглатываю и тут же выпаливаю: — Можете провести со мной вечер? Всего один?
Его лицо каменеет. Доктор медленно вдыхает, расправляет плечи и тяжело выдыхает. Заметно, что он стискивает челюсти, как от зубной боли.
— Двенадцатого октября. — Быстро добавляю я.
Вдруг он решил, что я зову его сейчас в свою палату?
Чёрт… Приглашать его к себе домой вряд ли было уместнее и приличнее…
— Я не могу. — Глухо отвечает он, стараясь не выдать эмоций. И пока я окончательно не провалилась со стыда под землю, быстро добавляет: — Мне не нужны отношения.
Вот в чём дело…
Я уже сожалею о сказанном, но всё равно спешу пояснить:
— Мне и самой они не нужны. Совсем.
Теперь Красавин насупливается. Видимо, пытается, но никак не может понять, чего же я от него всё-таки хочу.
— Просто я не хочу быть в этот вечер одна. У меня день рождения, но это вовсе не поэтому…. Короче, мне больше некого звать.
Эти слова выливаются на него, как ушат холодной воды.
Мы молчим, доктор смотрит на меня сверху вниз, и я совершенно не понимаю, разочаровала ли я его, расстроила или разозлила. А, может, он обиделся? Или смущён моей просьбой?
— Алиса Александровна… — Начинает он. А я проклинаю его манеру время от времени говорить, не используя мимику. Что с маской, что без — абсолютно никаких эмоций на лице в этот момент. Как люди должны понимать, что он чувствует? И чувствует ли вообще?
— Ладно, всё, проехали. — Улыбаюсь я. И, отмахнувшись, бреду к лестнице. — Сделайте вид, что не слышали. Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не зову к себе малознакомых мужчин, тем более, своих…
— Я приду. — Обрывает мою речь его фраза.
Я останавливаюсь, боясь обернуться.
Впиваюсь пальцами в перила. Моя грудь высоко вздымается на вдохе и опускается на выдохе, а сердце бьётся, как ошалелое. Что он только что сказал?
— В день рождения очень тяжело быть одному. — Хрипло произносит он. — Я понимаю.
Красавин говорит это так, будто точно знает.