— Хорошо. — Киваю я.
Девушка делает робкий шаг и поднимает на меня свои невозможно красивые глаза. Теперь её улыбка мягче, в ней — благодарность.
— Почему вам не всё равно? — Тихо интересуется она.
— Не знаю. — Честно отвечаю я. Мы продолжаем смотреть друг на друга молча, а затем я замечаю, как ходят ходуном её плечи, и уже строже, как её лечащий врач, добавляю: — Пойдёмте. Вы замёрзли, и вам нужно вернуться в палату.
Деликатно указываю в сторону двери.
— Хорошо. — Соглашается Алиса, словно обдумывая мои слова. И её спокойствие только усиливает чувство неловкости. Я боюсь увидеть в её взгляде разочарование, но она медлит по какой-то другой причине. Она ещё не всё мне сказала. Уголки её губ приподнимаются, а затем опускаются прежде, чем она произносит: — Я пойду в палату, но сперва хочу попросить вас кое о чём…
— О чём? — В его чёрных глазах вопрос.
А ещё столько всего невысказанного, что меня распирает от желания узнать.
Прежде, чем произнести вслух то, что приходит в голову, я на секунду опускаю взгляд и смотрю на руки доктора.
Я слишком мало знаю про Красавина, но его безымянный палец свободен от кольца, а это значит, что наличие у него даже временной подружки мало должно меня волновать. К тому же, я не планирую ничего такого: просто не могу быть в этот день одна, а от мужчины исходит такая сильная энергетика, что хочется прижаться и не отпускать. Просто так — просто, чтобы было тепло и спокойно.
— Вы можете… — меня останавливает новый порыв ветра.
По коже разносятся колкие мурашки, плечи передёргивает от холода.
— Так, всё, идёмте внутрь. — Доктор Красавчик, нежно обняв за плечи, направляет меня в сторону двери. — Я не могу позволить вам простыть и усугубить ситуацию!
Даже если мы провели на крыше всего несколько минут, они могут оказаться губительными для моего здоровья — я это понимаю, но всё равно обидно. Я же почти сказала, почти решилась!
Ощущала себя такой смелой, ведь пьянящий жар его прикосновений ещё не выветрился до конца, а теперь…
— Стойте. — Я всё же останавливаю его, когда Вадим Георгиевич уже закрывает дверь и прячет ключ себе в карман.
Он замирает и смотрит на меня вопросительно.
— Я всё-таки хочу сказать это. — Тихо произношу я.
Мы стоим на какой-то небольшой площадке на верхнем этаже, и вряд ли нас кто-то услышит, даже если мы будем говорить громко, но я всё равно предусмотрительно понижаю тон разговора.
— Хорошо. — соглашается мужчина.
И я спотыкаюсь, осознав, что сказать это, вот так глядя ему в глаза, будет гораздо сложнее, чем предполагалось. У меня губы немеют от волнения.