- Ребят, - обернулся Влад, - у вас, что, вообще, запретных тем нет?
– Не-а, - хохотнула я, закидывая в рот орешек. Толкнула Митю в бок. – Все мужчины так считают?
– Не знаю. Конечно, не все. У всех вкусы разные. Но если любишь человека, то неважно, где у него и что у него.
– Логично, – вытянула вверх ноги, разглядывая забавные синие бахилы.
– А вы там всем женсоветом и стрижки интимные обсуждаете?
– Бывает. Что такого? Я даже с тобой ничего не стесняюсь обсуждать. Это же на словах. А вот в раздевалке женской не могу раздеться.
Стесняюсь. Мы, женщины, – странные существа. Сразу начинаем втихаря
разглядывать друг друга, ищем недостатки, завидуем достоинствам. И мне
не хочется, чтобы меня так разглядывали.
– Правильно. Только мужчины должны разглядывать женщин. Я с
детства мечтал попасть в женскую баню, чтобы подглядывать.
– Фу-у! Ха-ха! Дим, сразу видно, что ты не знаешь, что такое общественная баня! В детстве мама меня туда таскала каждые выходные, так
было принято почти у всех. Сажала маленькую Еву в тазик с водой, давала
игрушки, а та наблюдала за тетями, которые рядом с ней натирали свои тела
мочалками.
– Ух ты! – Оживился Митя.
– Да погоди ты! Чего я только там не видела, там же не одни богини
красоты мылись. По большей части кругом мелькали старые, дряхлые, отвисшие титьки, висящие до пупка, как кульки для мелочи. А еще рыхлые целлюлитные ляжки, сморщенные, как сушеное
яблоко, попки. Мохнатые лобки всех мастей: черные, белые, рыжие, молодые, старые.
– Бе-е! – Митя отбросил от себя фисташки. - Все, перестань!
С соседней койки послышалось тихое матюганье Влада.
– Меня саму тошнит, когда вспоминаю, но если ты полюбишь человека, то будь готов к тому, что он когда-нибудь постареет и будет выглядеть, как урюк. Это - правда жизни.
– Значит, и ты постареешь. И станешь страшненькая, как ощипанная
индюшка. Старенькая, сгорбленная, с висячими титечками.
– Так и ты, Митя, тоже! У тебя будет маленький, сухой, сморщенный
синий стручочек между кривых старых ножек. И лицо, как куриная жопка.
– Вы, ребята, по ходу совсем друг друга не стесняетесь, – застонал Влад, – я уже красный, как рак, от ваших пошлых разговоров.
– Да, – проскрипел Митя противным голосом, – мы такие, мы – гадкие извращенцы!
И все втроем дружно засмеялись. Митька сел, кинул в меня фисташку, та попала мне по носу. В ответ я принялась его щекотать.
Насмеявшись до слез, протянула ему один из наушников, второй
воткнула себе в ухо.
– М-м-м... – Митя лег, закатил глаза от удовольствия и начал рисовать в воздухе замысловатые фигуры указательными пальцами, – это что за трек?