Парашютный десант попал в засаду. Кто из «коммандос» не был расстрелян в воздухе, был добит на земле немецкими автоматчиками, пока пытался погасить парашют и отстегнуться от лямок.
Когда американские танки прорвались к десанту, никого в живых уже не было. Кругом среди увядших парашютных куполов лежали убитые «коммандос». Американский майор, высунувшись из люка танка, обозрел печальную картину побоища:
— Бедные мальчики! Лучшие из лучших! Подобрать трупы! Похоронить с почестями!
Его внимание привлек лай собак. Целая свора бесилась и прыгала у подножия огромного дуба.
К танку подбежал пехотинец и доложил майору:
— Там на дереве — единственный уцелевший «коммандос»!
В ветвях дуба запутался парашют, и среди листвы висит на стропах, болтая ногами — одной обутой, другой разутой, — Янкель, Джек Лапидус.
Разъяренные собаки прыгают, норовя вцепиться ему в ногу. В этот момент для него большей опасности, чем собаки, нет.
Взобравшись на дерево, американские солдаты ножами перерезали стропы и на их обрывках бережно спустили на землю единственного уцелевшего «коммандос». Спустили не на землю, а на подъехавший под дерево танк, где Янкель попал в объятия вылезшего на броню майора.
— Представить к награде! — воскликнул майор, обнимая Янкеля как сына. — И выдать новый комплект обуви!
Столица Франции Париж ликующе встречает освободителей. Союзных солдат забрасывают цветами. На площади Этуаль перед Триумфальной аркой французский генерал вручает награды наиболее отличившимся. На грудь Янкелю прикрепляют очередной орден — Почетного Легиона. Военный оркестр исполняет «Марсельезу».
Салюты победы. В Лондоне, Москве, Нью-Йорке. Мир плачет и смеется по случаю окончания войны.
Янкель переодевается в штатский костюм, непривычно и мешковато сидящий на нем, отвинчивает с военной рубашки ордена и медали и складывает их на стол.
Военный чиновник напутствует его:
— Получите выходное пособие и можете быть свободны.
— А куда мне идти? — спрашивает Янкель.
— А это уж ваше дело, — улыбается военный чиновник. — Весь мир открыт перед вами.
— Я бы хотел вернуться в Вильно… Там — моя мама.
— Вильно у русских, — с сочувствием говорит военный чиновник. — Въезд солдатам польской армии Андерса туда воспрещен.
— Но я уже не солдат.
— Бывший. И этого достаточно. Русские не простили Андерсу, что он увел свою армию к западным союзникам.
— А в Польшу… мне можно?
— Куда же мне идти?
— Тоже нельзя: По той же причине.
— Куда хотите. Во Францию, в Германию, даже в Америку. Вы — человек без гражданства. Перемещенное лицо. С видом на жительство. Вот и живите…