— Из Вильно? — не поверил Янкель. — Тут, во Вьетнаме?
— А почему нет? Ты тоже из Вильно? И торчишь в этой вонючей дыре.
— Где находится… этот? — смущаясь спросил Янкель.
— Что? Бордель?
— Да, — еще больше волнуясь, кивнул Янкель.
— На польскую девочку потянуло? — понимающе подмигнул Заремба.
— Ностальгия, — улыбнулся Курт. — Но тогда ты уж еврейку поищи.
— Имя вы запомнили? — спросил Янкель.
— Разве упомнишь? — наморщил лоб Заремба. — Пьян был, как сапожник. Кажется… Каролина. Эй, все равно не найдешь. Убей меня Бог, не припомню, в каком борделе я был. А их тут сотни.
В большом зале, убранном в восточном стиле, с китайскими фонариками, среди французских солдат шныряют полуголые девицы. Янкель переходит от одной к другой, заглядывает в лица — ни одной европейки. Пожилая вьетнамка, хозяйка борделя, сочувственно выслушивает Янкеля.
— Весьма сожалею, — разводит руками она. — Но я вам дам еще один адрес. Там есть блондинка. Возможно, та, что вы ищете.
Рыжая девица, в купальнике, с массивными бедрами и грудью, стоит перед Янкелем, раскачиваясь на высоких каблуках и профессионально щурясь.
— Я не полька. Я — ирландка. Поверь, я не хуже твоей польской красотки.
— Охотно верю, — смущенно кивает Янкель. — Но мне нужна именно она.
— Однолюб? С каких это пор однолюбы ходят в бордели?
— Кому это я там срочно понадобилась? — слышен рассерженный голос из-за раздвижной бамбуковой занавески. — Дайте с этим клиентом покончить.
Это уже другой публичный дом, почти ничем не отличающийся от предыдущих.
Янкель сидит на диване в узком коридоре со множеством дверей, затянутых бамбуковыми занавесками. Из-за одной из них вышел солдат, на ходу застегивая штаны, за ним — полуголая вьетнамка. Из-за другой занавески появился вьетнамец в штатском, а вслед высокая, стройная, светловолосая женщина, в которой, без сомнения, можно угадать чистокровную польку.
— Я — Каролина, — остановилась она перед диваном, смерив Янкеля оценивающим взглядом. — Ты уплатил хозяйке?
Янкель вскочил с дивана, улыбаясь во все лицо.
— Да. Уплатил.
— Но учти, я беру сверх, — предупредила она, вводя его за раздвижную бамбуковую занавеску. — За белую кожу.
Здесь стояла от стены до стены широкая тахта. Один стул. И множество баночек и флаконов на бамбуковых полочках.
— Тебя как зовут? — скользнула она небрежным взглядом по его тощей, нескладной фигуре.
— Жак. Вернее, Ян.
— А еще точнее? — прищурилась она. — Судя по твоему носу, ты не поляк.
— Верно, — согласился он. — Мое имя Янкель.
— Так бы сразу и сказал. У нас в Вильно во дворе был мальчишка, на тебя похож. Тоже звали Янкелем. А мое имя не Каролина. Это для них. Дома меня звали Ядвигой.