).
В этнографическом материале восточных славян известны многочисленные приспособления для обучения малышей сидеть, стоять и ходить: седухи (седульки), стояки (стоюнки), ходульки (ходушки), возочки и т. д. Впрочем, в археологическом материале остатки подобных предметов не встречены, а их детали почти неотличимы в массе деревянного бытового инвентаря.
Особое место в интерьере древнерусского жилища занимали различные укладки, коробьи, сундуки, кубелы, скрыни для хранения одежды, белья, ценных вещей. Термин «укладка» употребляли для обозначения почти всякого переносного хранилища для одежды и других вещей — это и лубяной короб, и деревянный сундук, и липовая кадка с крышкой и замком (кубел).
Наиболее совершенная форма кубла — высокая, узкая, почти цилиндрическая долбленая кадка с ушками, отдельной крышкой и накладной-проушиной для заклинивания (табл. 1, 23, 26). Применялись для подобных целей также бондарные сосуды из клепок. Деревянные хранилища закрывались на замок (табл. 1, 16, 19, 20), а их плоскости (стенки и крышки) украшались снаружи резным рисунком (табл. 1, 18).
Древняя форма сундука — простой деревянный ящик с плоской крышкой. Подобный (без крышки) был обнаружен в новгородских напластованиях XI в. Безусловно, размеры сундуков варьировались в зависимости от назначения. Об этом свидетельствуют разные размеры нутряных замков. Наверняка, сундуки дополнительно оковывали железными полосами, накладками, жуковинами. В коллекциях из городских напластований есть образцы, использовавшиеся для подобных предметов.
Безусловно, в интерьере древнерусского жилища были предметы, совмещавшие разные функции. К таковым следует отнести «рундуки» (вероятно, длинные лавки-лари), упомянутые среди убранства княжеского терема на страницах «Сказания о Мамаевом побоище».
Особое место в древнерусской избе занимали предметы религиозного культа как христианского, так и языческого, причем нередко они соседствовали. С. Герберштейн писал: «В каждом доме и жилище на более почетном месте у них имеются образы святых, нарисованные или литые; и когда один приходит к другому, то, войдя в жилище, он тотчас обнажает голову и оглядывается кругом, ища, где образ…» (Герберштейн С., 1908, с. 86, 87).
Впрочем, столь же традиционными в интерьерах жилищ были предметы домашнего рукоделия; представить в зимнее время избу без ткацкого станка и прялки невозможно.
Необходимо учитывать социальную поляризацию древнерусского общества, которая отражалась и на внешней, и на внутренней характеристике жилища. Это было очевидным уже для книжника XI в., укорявшего хозяина богатой «храмины»: «ты же жив дому, повалуше испьсав, а убогый не иметь, къде главы подъклонити» и призывавшего подумать «…о убогыхъ, како льжать ныныне; дождевыми каплями, яко стрелами пронжаеми, а другыя от неусповения седяща, водою подъяты» (Изборник Святослава). Эти сопоставления отражают реалии тогдашней жизни, когда убогие жилища одних ютились в непосредственной близости от деревянных хором и каменных дворцов других.