«Мы брата разыгрываем. Он спит как убитый, а мы тащим его на улицу».
«Нет-нет, это манекен. За кого вы нас принимаете?!»
«Нет, мадам, это мешок с картошкой».
Потенциальный свидетель испуганно выпучит глаза и сбежит, роняя тапки. Нет, лестница исключалась.
— На лифте поедем.
Айюла открыла рот, чтобы задать вопрос, потом закрыла. Она свое дело сделала, теперь моя очередь. Мы подняли труп. Зря я нагрузила не колени, а спину — что-то хрустнуло, и я с грохотом уронила свою часть трупа. Айюла закатила глаза. Я еще раз взяла труп за ноги, и мы понесли его к двери.
Молниеносный рывок — Айюла вызвала лифт и снова подняла плечи Феми. Выглянув из квартиры, я убедилась, что на лестничной площадке ни души. Так и подмывало прочесть молитву — пусть ни одна дверь не откроется, пока мы спускаемся на первый этаж! — но я почти не сомневалась, что Он к таким молитвам глух. Лучше положиться на везение и скорость. Мы молча побрели по каменному полу. Дзынь! — лифт приехал как раз вовремя и приветливо разинул пасть. Мы стояли чуть в стороне, но, едва я проверила кабину, затащили Феми внутрь и опустили в угол, подальше от беглых взглядов.
— Пожалуйста, придержите лифт! — крикнул кто-то. Краем глаза я увидела, что Айюла тянется к кнопке, блокирующей закрытие дверей. Я шлепнула ее по ладони и несколько раз притиснула кнопку первого этажа. Двери уже захлопывались, когда перед кабиной мелькнуло разочарованное лицо молодой матери. Угрызения совести я почувствовала — в одной руке мамочка держала малыша, в другой — сумки, — но не такие сильные, чтобы подводить себя под тюрьму. Да и какого черта она среди ночи с ребенком потащилась?!
— Ты что творишь?! — зашипела я на Айюлу, прекрасно понимая, что она поддалась порыву, вероятно, сродни заставившему ее вонзить нож в живую плоть.
— Прости, — только и ответила она. Слова уже вертелись на языке, но я сдержалась: сейчас не время.
На первом этаже я оставила Айюлу сторожить труп и держать лифт. Если кто-то захочет сесть на первом этаже, она закроет двери и поедет на самый верх. Если вызовут с другого этажа, она не даст дверям закрыться. Я добежала до машины, подогнала ее к черному ходу, и мы перенесли труп из лифта. Лишь когда я захлопнула багажник, сердце перестало рваться из груди.
Шаг пятый: девицы используют хлорку.
Администрация больницы решила, что медсестрам разумнее носить бледно-розовую форму, а не белую, мол, белая быстро превращается в кремовую. Я верна белому цвету, и у меня форма как новенькая. Тейд это замечает.
— В чем твой секрет? — спрашивает он и касается словно не отворота моего рукава, а кожи — меня в жар бросает. Я протягиваю ему карту следующего пациента и думаю, как бы продолжить беседу. Увы, разговоры о мытье-стирке-уборке соблазнительно-сексуальными не сделаешь, если, конечно, речь не о мытье спорткара в бикини.