Старшая медсестра… Да, эта должность мне подойдет. Тем более с некоторых пор я выполняю все функции этой должности. Тейд намекал, что мою кандидатуру рассматривают. Вспоминается, что он обещал отметить со мной официальное назначение. Думаю, обещание уже не в силе. Мы с Тейдом больше не друзья. Феми, наверное, успел не просто раздуться, а утроиться, но теперь я старшая медсестра больницы Святого Петра. Звучит здорово.
— Для меня это большая честь, сэр.
Когда я подхожу к столу регистратора, там еще толчется Чичи. Может, дома ее ждет мужчина, к которому ей противно возвращаться? Чичи оживленно беседует с группой медсестер, которые едва ее слушают. Я улавливаю слова «чудо» и «кома».
— В чем дело? — спрашиваю я.
— Так ты не слышала?
— Что не слышала?
— Проснулся твой лучший друг!
— Друг? Подруга, наверное? Йинка?
— Нет, друг. Мистер Яутай! Он проснулся!
Я бросаюсь бежать, не успев даже подумать об ответе. Чичи я оставляю на сестринском посту и несусь на третий этаж. Жаль, что эту новость я услышала не от доктора Акигбе и не смогу задать вытекающих вопросов по неврологии. Хотя, раз доктор выискивал очередную возможность прочесть мне лекцию по истории больницы, неудивительно, что эту новость он не упомянул. Или он не упомянул ее, потому что это неправда и Чичи напутала…
Мухтара не разглядеть: вокруг его койки собрались родственники. Его жена, стройная фигура которой отложилась у меня в памяти, и высокий мужчина, вероятно, его брат, стоят спиной ко мне. Они не соприкасаются, но, кажется, какая-то сила тянет их тела друг к другу. Наверное, они слишком часто друг друга утешали.
Лицом к двери, а теперь и ко мне, стоят дети Мухтара. Двое сыновей точно по струнке вытянулись, один беззвучно плачет, дочь держит на руках младенца, наклонив девочку так, чтобы отец мог ее рассмотреть. Именно этот жест вынуждает меня признать реальность: Мухтар в сознании, он вернулся в мир живых.
Я делаю шаг назад — зачем мешать семейному сборищу? — но тут слышу его голос.
— Она красавица.
Голос Мухтара я прежде не слышала. Он был уже в коме, когда я впервые его увидела. Почему-то мне представлялось, что голос у него низкий, бархатный; на деле после многомесячного молчания Мухтар говорит фальцетом и очень тихо, почти шепотом. Повернувшись к двери, я налетаю на Тейда.
— Опа! — восклицает он, отшатывается, но равновесие удерживает.
— Привет, — рассеянно говорю я, мыслями оставшись в палате Мухтара. Тейд смотрит мне через плечо на группу родственников.
— Так мистер Мухтар проснулся?
— Да, это здорово, — отвечаю я слабым голосом.