Орландо. Он стоит в залитом солнечным светом прозрачном шаре и наблюдает за моим падением, скрестив руки на груди. Не знаю как — но он меня видит. Просто смотрит. Не пытается мне помочь… Странно…
— Аурелияяяя, поднимайся! Поднимайсяяяя.
— А? Что? Где? Я…я….я падаю!
— Тише, девочка, тише… Никак приснилось чего? Ой, довели… Довели девочку! Бедняжка… Ну ничего, ничего… Сейчас. Сейчас…
Надо мной склонилась госпожа Юли. Мягкая пухлая ладонь пощупала мой лоб, женщина покачала головой и что-то накапала в кофе из маленькой бутылочки.
— Госпожа Юли? Ну что еще… Воскресенье же, — простонала Бьянка, засовывая голову под подушку. — Единственный выходной.
— Увы, девочки! Аурелия, я принесла тебе завтрак. Поднимайся, тебя вызывает ректор. Давай-ка скоренько, милая, а не то влетит мне от начальства.
Я вздохнула и поднялась. Тело болело, я даже не раздевалась с вечера. Ладно, делать нечего — быстро приняла душ, переоделась, и проглотила все, что было на подносе. Не знаю, что за зелье госпожа Юли подлила в напиток, но кофе оказался просто волшебным — сил прибавилось.
До башни ректора я шла спокойно, но стоило дойти до двери — вспомнилась наша безумная авантюра с украденной папкой. Русалья тина, и о чем мы только думали? Что, если ректор вызывает не просто так? Вдруг его кабинет оснащен магическими артефактами, что помогли восстановить события и о нашей вылазке теперь знает все руководство? Кто этих магов знает… Как выкручиваться тогда?
Я с трудом дернула тяжелую дверь на себя, и… замерла на пороге.
— Мама, — прошептала я.
В следующее мгновение, смеясь и плача, мы уже бежали друг к другу.
— Мамочка!
— Аурелия. Девочка моя!
Нам столько нужно было друг другу сказать, стольким поделиться. Но… мы просто стояли, обнявшись, не вытирая слез и молчали. Я чувствовала, как обволакивает, поддерживает и утешает мое истерзанное сердце мамино тепло.
— Альде Альваро, — обратился к маме магистр Байор.
Его красные волосы вспыхнули в рассветных лучах, льющихся сквозь витражные окна.
— Я разрешил эту встречу только потому, что ваша дочь — особа любознательная. И она, боюсь, не успокоится, пока не узнает всей правды. Будет лучше, если вы ей расскажете все, как есть. Надеюсь, после этого девушка перестанет подвергать ненужному риску себя и одногруппников.
Побледнев, мама схватила меня за руку и сжала с такой силой, что от боли слезы брызнули из глаз.
— Но прежде чем я вас оставлю, мне тоже хотелось бы кое-что знать. Скажите. Силу вашей дочери заблокировали вы?
— Нет, — голос у мамы дрогнул.
— Он? — мама кивнула. — Я так и думал. Значит, заклятие не снять… Что ж, возможно, это даже к лучшему. Будем работать с тем, что есть. Разговаривайте.