«„Мы можем приготовить возле дома шашлыки, а затем склонить его на свою сторону“. Я сказал: „Что мы можем ему предложить за шпионаж?“ Он ответил: „Что ж, у нас нет денег, но, возможно, мы могли бы дать ему отличную русскую меховую шапку“»[157].
Такую глупость даже и комментировать не будем! Очевидно, «источнику» Пита Эрли — тому самому беглому советскому дипломату — очень хотелось выставить «чекистов» дураками. (Кстати, подобная слабость обычно присуща тем, кто добровольно, «на любительской основе», так сказать, «постукивал» сотрудникам внешней контрразведки на других обитателей «совколонии».)
Зато, возвращаясь к «классической вербовке», подтвердим, что в Нью-Йорке это действительно было делом очень трудным, потому как спецслужбы «главного противника» учитывали возможность подобных подходов к американским гражданам.
Вот что писал по этому поводу Юрий Иванович:
«В области внутренней контрразведки на 70-е годы они ставили задачу защиты американских стратегических объектов от агентуры советской разведки, направляли усилия на организацию и осуществление уверенного взаимодействия между резидентурой ЦРУ в Москве и штаб-квартирой в Лэнгли по выявлению агентуры КГБ из числа выезжающих в США советских граждан. При этом американские аналитики и разведчики ЦРУ отмечали, что основную угрозу для них представляют советские разведчики-нелегалы, обнаружение которых обычными методами и средствами расследования почти невозможно. Большую угрозу для себя они видели также в легальных и активных советских представителях в США, которых почти поголовно причисляли к категории сотрудников или агентов КГБ, поскольку те поддерживали активные контакты с американскими гражданами по разным вопросам. Таких американцев ни ЦРУ, ни ФБР не могли назвать агентами, они назвали их „агентами влияния“. В американских спецслужбах совершенно справедливо считали, что новые советские „дипломаты“, эрудированные, компетентные, утончённые, владеющие в совершенстве иностранными языками, могут добиться успеха куда большего и быстрого, нежели горстка агентов, завербованных в военных объектах, где почти не осталось секретов»[158].
Можно понять, что условия работы были весьма непростые. А к этому нельзя не прибавить ещё и личные, так сказать, моменты. Известный нам «корреспондент» рассказывал:
«Он, в принципе, был далёк от Америки — это было видно даже по его биографии… Соединённые Штаты он вообще считал фашистским государством — он ведь был фронтовик, а потому все враги для него были фашисты. Но при этом он очень гибко ко всему подходил, сумел быстро адаптироваться, так что никаких вопросов не возникало. И вообще с ним было очень комфортно работать — в том плане, что он всё верно оценивал, никогда не придирался к информации.