Я могу сказать так, что хотя США в его судьбе не столь героический момент, как многие другие страницы его жизни, но он достойно его провёл. Это тоже важно, потому что не все наши резиденты смогли так себя проявить в этой стране».
Нет смысла объяснять, что попадаются такие начальники, которые заранее знают, какую информацию принесёт — должен принести! — сотрудник, и если что оказывается не так, как должно, по его мнению, быть, то значит, что и оперработник недобросовестный, и информация его недостоверная. Дроздов, как мы понимаем, к числу подобных руководителей не относился. И вообще он как начальник вызывал не только уважение, но и личные симпатии подчинённых, быстро сходился с людьми.
Вспоминает сотрудник нью-йоркской резидентуры того времени — Золотов, кажется? Фамилия где-то близко. Так вот он рассказывает:
«Никогда я Юрия Ивановича раньше не видел. Первое впечатление — очень хорошее. И эти очень хорошие отношения, которые у меня с ним сразу сложились, продолжались до последнего дня его жизни.
Помню нашу первую встречу. Приезжаю утром в Представительство — я прессой занимался — меня срочно замрезидента зовёт: „Ты почему сегодня не сделал то, что должен?“ Времени было девять утра, только начало рабочего дня, и я удивился, чего именно я должен был успеть сделать. „Ты должен был с утра ‘брифинговать’ нового резидента, он приехал!“ — уточняет зам. — „А мне кто что сказал, что ли?“
Тогда на меня и возложили эту обязанность: каждый день в 9 утра я заходил к Юрию Ивановичу и его „брифинговал“ — то есть в течение 20–30 минут представлял ему то, что происходит в мире, — о чём пишет пресса. Для этого мне нужно было приезжать в Представительство к 8 часам, а до того нужно было ещё дочку отвезти в садик, и жил я далековато от Представительства… Конечно, мне это было тяжело.
Недели три мы вот так по утрам поговорили, потом я ему сказал: „Юрий Иванович, мне кажется, что я вам уже совсем не нужен. Вы во всё теперь сами вникаете, во всём разбираетесь — зачем я вам?“ Он отвечает: „Давай-ка ещё немножко поработаем — неделю, дней десять… А вообще я не могу тебя понять! Все хотят ближе к начальству, а ты хочешь отвалить!“
В общем, отпустил он меня, перестал я этим заниматься. Буквально месяц всё это продлилось, а там он сам вошёл в курс».
Характерный момент, между прочим! Не каждому начальнику хочется возиться с прессой, выбирая, что ему нужно, а что нет, и рискуя пропустить нечто важное (а так — можно свалить просчёт на подчинённых). К тому же это «статус», который столь ценят многие! Не ты ищешь и разбираешься, а тебе докладывают.