.
Если честно, то эти «игры» вызывают удивление.
Неужели майор Сабри Джандад (весьма уважаемый и не маленький по своему положению человек!) полагал, что его гости не изучили его биографию вдоль и поперёк? Хотя бы из вежливости, чтобы знать, как с ним общаться? (Повторим, что «восток — дело тонкое», в лужу сесть несложно!) Да и вряд ли такую биографию нужно было скрывать. (Если бы учился в «Вышке» — Высшей школе КГБ, тогда иное дело.) Так что изображать незнание русского языка порученцу Амина было совсем неразумно.
Но ещё, пожалуй, неразумнее было «делать» из генерал-майора «вечного капитана»! Джандад, выпускник советской военной академии, прекрасно знал, что капитан в «Красной армии» служит до 45 лет — и в запас. Юрию Ивановичу было 54 года, и мы бы не рискнули сказать, что он выглядел моложе своего возраста. Да и сомнительно, что за какие-то два месяца с него полностью сошёл былой лоск, соответствующий статусу заместителя Постпреда СССР при ООН.
Сказали бы: «полковник — проверяющий из Москвы», и всё понятно, этих «проверяющих» в войсках всегда было больше чем достаточно — надо оно или не надо, тогда как элегантный капитан пенсионного возраста явно вызвал немалые сомнения. Но ведь не сам Дроздов эту чушь придумывал — ему пришлось «играть» по не им установленным правилам…
А вот далее устанавливать правила пришлось уже ему самому.
«24 декабря 1979 года с одним из генералов советнического аппарата я побывал на объекте, в овладении которым должен был принять непосредственное участие. Это был один из наиболее сложных объектов предстоящей операции, что требовало личной и детальной рекогносцировки.
В тот же день я впервые оказался в комнате на первом этаже посольства, где работала группа генерала С. К. Магометова>{109}. Мы вошли туда вместе с В. А. На нас не обратили внимания. В. А. здесь знали. В комнате стоял шум, галдёж. Все говорили о сложности овладения объектом, о невозможности сделать всё незаметно, внезапно. Через плечо одного из генералов я посмотрел на поднятую карту с обстановкой. Рельеф местности представлял из себя форму бутылки, горловину которой закрывала высота с дворцом Тадж-Бек.
„Почему невозможно? — сказал я. — Надо войти в бутылку и всё начать оттуда“.
На меня внимательно посмотрели.
„Генерал Лебедев“, — представил меня В. А.
К исходу дня мне объявили, что в Центре принято решение перебросить меня на объект Тадж-Бек.
Видимо, после моего ухода из этого кабинета ещё раз всё обсудили, доложили в Москву, а так как любая инициатива наказуема, то исполнение поручили мне. Так я стал одним из исполнителей операции „Шторм-333“»