Честно говорим, что мы не знаем, кто был этот человек, а гадать (тем более — принародно) не любим, не хочется. Но о том, кто красным карандашом (именно так, решительно!) вычеркнул из списка на представление к званию Героя генерала Дроздова, нам известно доподлинно.
Этим человеком был сам генерал Дроздов.
И тут в общем-то «спасибо» Ю. В. Андропову! Никому не в обиду, и не посетуют на нас те ветераны спецслужб, которые до сих пор с большим уважением вспоминают Юрия Владимировича — и ведь есть за что! — но «лбами» Дроздова и его начальника, Владимира Александровича Крючкова, он столкнул крепко. После того как Дроздов возвратился из Соединённых Штатов, Андропов постоянно вызывал его к себе для разного рода консультаций и бесед. Делал он это напрямую, минуя начальника Первого главного управления — то есть Владимира Александровича. А мы уже говорили о том, как это могло восприниматься последним — то есть реально партийным чиновником, «аппаратчиком». (Хотя мы и дружили с Владимиром Александровичем, но говорим так — «истина дороже».)
Крючков начал сильно ревновать Дроздова к Андропову. (Или наоборот?)
В личном разговоре, незадолго до своего ухода, когда можно было открывать многое (и всё равно далеко не всё — даже своим!), Юрий Иванович откровенно говорил с Поповым, а Валерий Владимирович кое-что из сказанного передал и разъяснил нам. Дроздов ему говорил:
«„Валера, пойми правильно! Если бы я стал Героем Советского Союза… У меня впереди была интересная работа. Я был только в процессе назначения на должность начальника нелегальной разведки…“
Он с этим предложением (стать начальником Управления „С“) согласился — и когда он согласился, его тут же направили в Афганистан. Ещё не было процедуры передачи от Кирпиченко всего „хозяйства“. Юрий Иванович мне говорил: „Если бы я получил Звезду, то я бы стал ветераном — очерки бы писал, рассказывал про Китай, про Штаты. И никакой нелегальной работы! Поверь, я это почувствовал!“
Ещё Юрий Иванович, уже в другой раз, сказал мне так: „Если бы я стал Героем, то про нелегальную разведку мне, как её начальнику, можно было напрочь забыть. А для меня самое главное в жизни — работа. И к наградам я отношусь серьёзно — я там, в Афганистане, жизнью не рисковал“.
Ну как так не рисковал?!»
Действительно, риск был. Не в такой степени, как у тех, кто с автоматами в руках непосредственно врывался во дворец Тадж-Бек — но ведь Дроздов всё равно был рядом с ними, с атакующими, и пули, как защитников дворца, так и перепуганных солдат-десантников (их можно понять: восемнадцатилетних мальчишек, самых простых по своему происхождению, вдруг привезли непонятно куда, в «заграницу», о которой они ни сном ни духом, и сразу же бросили в бой!), залетали куда угодно. К тому же именно он принял на себя ту ответственность, что отказались взять генералы с большим количеством звёзд на погонах, не подписавшие боевой приказ. Именно он в том бою принимал окончательные решения — и для подразделений спецназа КГБ, и для военнослужащих ГРУ. Ответственность полностью легла на его плечи — не по приказу свыше, а потому, что и полковник Колесник, и другие сотрудники военной разведки всего за неделю знакомства прониклись к нему высочайшим уважением и доверием.