Да, были и такие, кто ждал. В пору международного обострения, когда мир действительно балансировал на грани новой войны, а наши противники один за другим разрабатывали и принимали планы ядерного нападения на СССР — «Totality», «Dropshot», «Unthinkable» (в разъяснения и подробности вдаваться не будем) и прочие, — существовала необходимость выводить наших нелегалов на территорию «главного противника» и его союзников на длительное оседание. Они действительно ожидали там пресловутый «день Х»: жили жизнью иностранцев, получали образование, работали, детей рожали… И делали это отнюдь не для того, чтобы сосчитать количество «ядерных грибов»! Советской разведке был памятен горький опыт начала Великой Отечественной войны, когда буквально в первые её дни, совершенно неожиданно, оказалась потеряна связь с разветвлённой сетью антифашистской организации «Красная капелла» в Германии и нашими нелегальными резидентурами в Европе… Помнилось и то, как в первые годы войны в оккупированных гитлеровцами Киеве, Одессе и Николаеве погибли нелегальные резидентуры, возглавляемые опытными сотрудниками внешней разведки Иваном Кудрей>{120}, Владимиром Молодцовым>{121} и Виктором Лягиным>{122}. В числе причин провала каждой из этих групп являлось и то, что их руководители, как и большинство оперработников, оказались в городе незадолго до начала его оккупации, а гестапо не так-то сложно было это вычислить.
С тем, чтобы не дать повториться подобным неудачам, разведке следовало заранее готовить свой стратегический резерв на период вполне реального обострения международного положения…
Но, зная и это, Гордиевский пишет о нелегалах так, словно и не было среди них Рудольфа Абеля и Конона Молодого, сделавших очень большие дела…
Остановимся ненадолго. Если о Фишере — Абеле (он же резидент «Марк») читатель осведомлён достаточно хорошо, то о нелегальном резиденте «Бене», Кононе Трофимовиче Молодом, не мешает сказать несколько слов. Нам, кстати, когда-то говорил о нём его куратор, генерал-майор Василий Алексеевич Дождалёв>{123}:
«Молодый был „прикрыт“ как бизнесмен, но не просто „легендирован“ под бизнесмена — он жил этой жизнью. Создал фирму по эксплуатации игровых автоматов. Потом ещё одну: по производству каких-то хитрых замкóв. Этот его замок даже получил золотую медаль на Брюссельской выставке. Если в начале своей работы он был, так сказать, на содержании государства, то потом уже он себя сам обеспечивал полностью, стал надёжно зашифрован. Расчётный счёт в банке, всё можно проверить… „Бен“ был изумителен тем, что, находясь на нелегальном положении, чувствовал себя как дома. Никаких сомнений — что это опасно, — не было. Но позже он мне говорил: „Знаешь, я всё-таки думал, что провал может быть. Теоретически. Эта мысль нужна была, чтобы всегда помнить, что я должен сделать в случае провала: А, Б, В… Чтобы мобилизованности своей не терял“. А я считал, что он об этом и не думает совершенно! <…>