При штурме города смелость и решительность проявили многие подразделения дивизии. <…> 57-й гвардейский отдельный истребительно-противотанковый дивизион Н. В. Позднякова подбил танк, две бронемашины и подавил два тяжёлых пулемёта»[21].
Вполне возможно, что Юрий в этом бою участвовал.
Но всё это происходило как бы по дороге, по ходу развития событий, в преддверии того самого главного боя, которого ждали все в наших войсках — от солдат до маршалов.
Та страна, в которой теперь оказался Дроздов, не слишком походила на виденную им в Энгельсе «Малую Германию». Не только потому, что патриархальная старина неизбежно уходила в прошлое, уступая место современной архитектуре, но и, главное, потому, что война, возвратившаяся на немецкую территорию, откуда она в своё время пришла, изуродовала всё вокруг. Руины здешних населённых пунктов не очень-то отличались от руин польских, белорусских, украинских, русских и прочих городов… В руины превращалась и столица Германии, в направлении которой двигались войска Красной армии, несущие неотвратимое возмездие.
Понятно, что к штурму Берлина готовилось не только советское, но и гитлеровское командование, максимально усиливавшее группировку своих войск на этом главном, теперь уже последнем направлении войны. Если в Первую мировую главным для Германии был, безусловно, Западный фронт, где сражались английские и французские войска, то теперь «полюса» однозначно поменялись, и Западный фронт, против которого во Второй мировой войне действовали англо-американцы, немцами просто-таки обнажался. Открывая чуть ли не беспрепятственный путь для союзников, немецко-фашистское командование перебрасывало оттуда войска на свой Восточный фронт, на защиту Берлина. Сюда же стягивались последние оставшиеся части и соединения из внутренних районов Германии. Численность этих войск увеличивалась за счёт «тотальной мобилизации», когда на военную службу призывались немцы в возрасте от шестнадцати до шестидесяти пяти лет.
Советские артисты-куплетисты, выступая перед бойцами, пели по этому поводу: «Мой любимый старый дед в шлем тотально был одет». Это казалось смешно, но в действительности ничего смешного тут не было: и старый ветеран Первой мировой с пулемётом «MG», и четырнадцатилетний мальчишка из гитлерюгенда с фаустпатроном — все они представляли реальную опасность, потому как каждый из них неминуемо утащил бы с собой на тот свет сколько-нибудь советских солдат.
В результате всех этих лихорадочных мер фюреру удалось сосредоточить в Берлине и его окрестностях до миллиона солдат и офицеров, 10 400 орудий и миномётов, 1500 танков и штурмовых орудий и три миллиона фаустпатронов. В воздух над столицей доживавшего свои последние дни «тысячелетнего рейха» могли подняться 3300 боевых самолётов. На подступах к Берлину была создана мощная система оборонительных рубежей общей глубиной до 90 километров.