Вот какую горькую правду приоткрыл для нас куратор разведчика:
«Что сделал этот нелегал? Сейчас об этом уже можно говорить. Он достал в какой-то стране документы об обеспечении безопасности ядерных реакторов — это было перед Чернобылем. Совершенно секретные материалы. Это была такая сильная комбинация! Если бы сделали соответствующие выводы, то катастрофы Чернобыля бы не было.
Но материалы были отданы в Министерство среднего машиностроения — там написали три докторские диссертации и две кандидатских, а потом Чернобыль рванул».
Думается, времени, достаточного для написания диссертации, вполне хватило бы для внесения соответствующих технических изменений в конструкцию АЭС… Но принцип «Раньше думай о Родине, а потом — о себе» ушёл в историю. Неужели безвозвратно?
Нелегала, получившего ценнейшие материалы, наградили орденом Красного Знамени. (Не вина его, но наша общая беда, что информация, полученная им с риском для жизни, в итоге оказалась нужна лишь нескольким соискателям!)
И вот эпизод, связанный с этим награждением, прекрасно характеризующий Юрия Ивановича. Его рассказал нам куратор нелегала:
«Звонок Дроздова: „Зайди!“ Показывает он мне документ, а там его рукой написано: „Представить к ордену Красного Знамени сотрудника Особого резерва“ — нелегала и „ведущего работника“ — то есть меня. В то время такой орден…
Он говорит: „Ну, пиши представление на нелегала! А на тебя, я скажу, пусть пишет начальник отдела“. — „Спасибо!“ — „Кстати, помнишь, мы ехали в машине — и ты сказал, что у тебя потолки низкие?“ — „Конечно!“
Это было, когда приехали в отпуск нелегалы и мы с Юрием Ивановичем поехали на встречу с ними. По дороге он говорит: „По оперативным делам я вас хорошо знаю, а что у вас в личном плане?“ — „Всё нормально! У меня двое ребят — сыну уже 17“. — „А квартира как?“ — „Хорошая квартира, в центре, но место тихое… Одна проблема: низкие потолки“. У меня уже тогда сын был под два метра, а сейчас — 2.05. Когда строили, какой-то идиот пустил там по потолку укрепляющую балку — и я втягивался, и сын втягивался. „Да, эту проблему я знаю, — сказал Юрий Иванович. — Я тоже высокий, сын высокий. Мелочь, а неприятно!“
Этот разговор Дроздов не забыл. И тут он сказал: „Есть одна квартира в сталинском доме. Как ты считаешь?“ Я так сижу… А он когда нервничал — или когда хорошее настроение, начинал поглаживать лысину. И вот, глаза блестят, спрашивает: „Ну как? Орден или ордер?“ Что вы думаете, я сказал? „Орден!“
Дроздов встал из-за стола: „Ладно, посоветуйся с женой!“
Прихожу домой, говорю жене: „Предложили тут орден или ордер…“ Она так небрежно: „Да нет! У нас ведь неплохая квартира… А там что?“ — „Сказали, потолки высокие. Сталинский дом“. — „А что ты?“ — „Сказал — орден!“ — „Да, конечно! Тебе дети до фени, тебе лишь бы бляшку на грудь! А ты видишь, он вжимается?“ — и то-сё, пятое-десятое…