Юрий Иванович привлекал к себе интересных людей, и понятно, что и между этими людьми возникали свои контакты — и деловые, и личные. Так, ветераны «Вымпела» заказали художнику Бирюкову портрет Юрия Ивановича для своего музея — к профессиональному празднику, 20 декабря 2002 года.
О дальнейшем развитии событий рассказывает сам Юрий Алексеевич:
«Не считаю этот портрет окончательно удачным, потому как времени не было, чтобы его довести. Так что, когда портрет открывали, я страшно волновался — думал, сейчас позорища не оберёшься. Открываем портрет, народ ликует, а Юрий Иванович меня обнимает и говорит на ухо: „Знаешь, никто меня никогда не писал. Для меня это настолько необычно — но приятно! Спасибо, Юра!“».
В книге отзывов этого музея Дроздов написал тогда такие слова:
«Время наше сегодня трудное и тревожное, но достойное для наблюдений глазами художника и для рук творца. Всё сделанное да пусть разбредётся по русской земле, осядет в домах и семьях, напоминая о событиях и людях периода сменяющихся эпох».
А вскоре Юрий Иванович попросил Бирюкова написать портрет Людмилы Александровны. У неё тогда начались проблемы со здоровьем, и Дроздов честно сказал, что боится её потерять… (Всё, однако, получилось наоборот, он ушёл первым.)
Рассказывает художник Бирюков:
«Он принёс мне чёрно-белую фотографию. Я когда набросал, в цвете раскрыл — показал Юрию Ивановичу. „Откуда ты взял цвет плаща?“ — „У меня такое ощущение…“ Приходит он в понедельник, приносит мне старый-старый плащ, висевший где-то на даче, отворачивает воротник, там, где не выцвело, — тот самый цвет! Тут уже я глаза вытаращил…
Он приехал ко мне через два дня после того, как я передал ему портрет, и рассказал: „Ушли дети, внуки, правнуки, остались мы вдвоём, я её на что-то отвлёк, достал портрет, поставил цветы, зажёг свечи, налил по бокалу шампанского, она заходит — и я ей открыл портрет… Мы всю ночь просидели с ней, до утра, держали друг друга за руки, и ощущение было такое же, как когда мы только-только познакомились. Это ни с чем не сравнить!“ Они словно бы вернулись в свою молодость».
Наши собеседники не раз говорили, что Юрий Иванович относился к Людмиле Александровне трогательно и с большой любовью.
Вот, в частности, что вспоминала Елена Васильевна Кизимова:
«Для Юрия Ивановича очень много значила семья — не в том смысле, как для наших власть имущих, а в совершенно ином. Он чувствовал огромную ответственность за сыновей, внуков — но не в плане опеки, которой не было. От излишней папиной опеки его дети не страдали, это точно — они самостоятельные люди, и для него это был принципиальный вопрос.