…Если же говорить о разведчиках-нелегалах, то как раз в то самое время, ранним утром 21 июня 1957 года, в Нью-Йорке из-за предательства был арестован полковник советской внешней разведки (назвавшийся Рудольфом Ивановичем Абелем) Вильям Генрихович Фишер>{11}. К Юрию Дроздову тогда это не имело абсолютно никакого отношения, он об этом скорее всего и не слышал. Хотя западная пресса буквально гудела — когда это было, чтобы вот так удалось захватить советского разведчика! — но вряд ли в условиях Ленинграда, в «Кормушке», Дроздов имел возможность поутру, за чашечкой кофе, перелистать свежий номер «New York Times» или «Der Spiegel»>{12}. А наши «Правда», «Известия» и «Красная звезда» об этом, разумеется, молчали.
Между тем через некоторое время произошедшее в далёком Нью-Йорке будет иметь к Юрию Ивановичу самое непосредственное отношение, и ему придётся принимать весьма активное участие в освобождении разведчика.
И ещё… Просто обратите внимание на эту дату: 21 июня 1957 года — о ней мы вспомним в самом конце нашей книги.
…Когда по окончании института капитан Дроздов прибыл в восточногерманский Карлхорст, ему здесь, в Аппарате Уполномоченного, предложили, что называется, «низовую» — в том числе и по должностному окладу — должность оперативного переводчика. А ведь он, напомним, к тому времени имел двоих детей, которых нужно было кормить и содержать. Юрий Иванович решительно выступил против подобного назначения и попросил начальство: если нет иных вариантов его служебного использования, он хотел бы возвратиться на Родину, в Советский Союз. Это был серьёзный демарш, наверное — единственный в своём роде. Ведь за заграницу люди тогда держались — пусть жили они там и не шикарно, но всё-таки лучше, нежели в родном СССР. Недаром же досрочное возвращение «к родным пенатам» считалось самым серьёзным наказанием за какие-либо грехи. И вдруг — подобное заявление!
Уполномоченным КГБ в ГДР тогда был генерал-майор Александр Михайлович Коротков, блистательный нелегал, сам возглавлявший нелегальную разведку с 1946 года. О Короткове достаточно сказать, что в июне 1941 года, когда он работал «легально», «под крышей» советского посольства в Берлине, он уже после нападения Германии на Советский Союз сумел выйти из заблокированного эсэсовской охраной посольского здания на улице Унтер-ден-Линден и встретиться со своими агентами — членами впоследствии знаменитой «Красной капеллы», чтобы передать им инструкции и питание для радиостанций.
Ох, знал бы Александр Михайлович, что лет через двадцать этот своенравный капитан станет его преемником как начальника нелегальной разведки! Ведь можно было бы с ним как следует поработать на перспективу, что называется — в плане передачи опыта.