…И тут, думается, кто-то из читателей может — по аналогии — попросить рассказать что-либо о личной жизни нашего героя. Нет проблем, рассказываем как раз о том самом времени, ссылаясь на его старшего сына, Юрия Юрьевича:
«Насколько я помню отца, с раннего моего детства, он всё время зубрил немецкий язык. Утро, ночь — без разницы — сидит у настольной лампы, что-то учит, отмечает в блокноте правильные-неправильные глаголы. Потом он передал эти свои блокноты моей дочери, она пыталась по ним заниматься, но ничего не получилось — это было его личное, его методика…»
Известно, что Юрий Иванович прекрасно знал немецкий язык и говорил на различных его диалектах. Чтобы иметь возможность при необходимости «превратиться в немца», он нередко выезжал в Западный Берлин, благо знаменитой стены тогда ещё не было, наблюдал за тем, как местные жители ведут себя в различных житейских обстоятельствах — в магазине, в кафе или в пивной, в кино, слушал, как они разговаривают между собой, старался усвоить их манеру поведения, жестикуляцию и многое иное, что создаёт образ «типичного представителя» этой нации. И ведь получалось — немцы в повседневном общении принимали его за своего соотечественника!
Но оказалось, что в тот момент руководству Дроздова потребовался человек совсем иной национальности. Об этом нам рассказывал сам Юрий Иванович, когда мы работали над книгой «Подлинная история „Майора Вихря“», посвящённой судьбе Героя России Алексея Николаевича Ботяна>{17}, которая вскоре вышла в «молодогвардейской» серии ‹‹Дело № …››:
«Где-то в 1959 году меня один раз вызвали к руководству. Там было несколько человек, и Ботян там сидел тогда… Начали меня расспрашивать: давайте поговорим на украинском языке, а какие песни украинские вы знаете, ну и так далее… Такой вроде бы лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор. Ко мне обратились потому, что я жил в Харькове и немного говорил по-украински. Ботян ничего не спрашивал, только смотрел на меня и внимательно слушал. Так мы посидели, побеседовали, затем мне говорят: „Ладно, иди, не подходишь!“ И я спокойно возвратился к своим делам. Только через некоторое время мне стало ясно, что меня рассматривали как человека, который мог бы принять участие в операции по ликвидации Бандеры>{18}. Но не получилось! Ботян там присутствовал как специалист, как эксперт…»
Сам Алексей Николаевич, когда мы его спросили, про этот случай не помнил. «Что-то было, — ответил он. — Но в памяти это не осталось — я же в этом деле активного участия не принимал…»
Счастливая особенность профессии разведчика: напрочь забывать то, чего держать в голове не нужно.