«После возвращения из Германии, несмотря на положительные результаты в работе, мне не нашлось места в центральном аппарате нелегальной разведки. Для него я был новичком. Хотя и опытным, но новичком, а таких туда брали неохотно. К тому же тогдашнему руководству были известны мои взгляды на организацию работы и использование нелегалов, что отдельными руководителями воспринималось в 1963 г. с опаской и настороженностью.
Я не стал спорить и был направлен отделом кадров на курсы усовершенствования оперативного состава (УСО)»[62].
Всё-таки, судя по ряду отзывов, он был тем ещё хитрецом! Однако поверьте, что в разведке, а тем более в нелегальной разведке, чистосердечному простачку делать нечего. А именно бытие, если кто ещё помнит, определяет сознание. Так что не говорим в укор, но просто констатируем факт.
Вот Дроздов пишет, что ему «не нашлось места», что он вызывал «опаску и настороженность», а потом его вдруг взяли и направили на УСО. Но ведь именно эти курсы открыли ему дорогу для служебного роста! УСО — совсем не пункт «отсидки» для тех, кому нет другого места, но подготовка руководящих кадров.
К тому же, как нам известно, на курсах Юрий Иванович был не просто рядовым слушателем. Сам он об этом в книге не писал, но у нас, помнится, был большой разговор с полковником Юрием Анатольевичем Шевченко — недавно рассекреченным разведчиком-нелегалом, в мае 2017 года удостоенным звания Героя Российской Федерации. Юрий Анатольевич рассказал:
«Впервые я увидел Юрия Ивановича в 1963 году — мы с ним вместе учились в нашей Высшей разведывательной школе, тогда она называлась 101-я школа. Он был в звании подполковника и являлся старшиной УСО — факультета усовершенствования. Группа интересная была — все заслуженные офицеры, многие из них прошли огни и воды как в военное, так и в мирное время. Там были и заслуженные сотрудники госбезопасности…
Дроздов почему-то сразу привлёк моё внимание. Человек этот буквально притягивал к себе своим поведением, своим обаянием. Мои сведения о нём были самые общие: фронтовик, у него немецкий язык. Где он работал, что делал — никаких подробностей я не знал, и мы ничем этим ни про кого не интересовались, не спрашивали. Это был принцип. Конечно, я был „первоклассник“, а этот уже — „выпускник“, так что мы с ним тогда ни одним словом не перемолвились. Между такими категориями даже какого-то знакомства, не то что дружбы, быть не могло…
Когда я поступил в эту школу, то меня, так как я был по образованию архитектором, сразу направили в редколлегию стенной газеты. Рисуй! Рисовал я хорошо — у нас завкафедрой рисунка был академик Дейнека