А кто предложил передать списки — все отрицают: „Не я… не я… не я!“
Но кто-то ведь сказал!»
Вот такая роковая, в полном смысле слова смертельная ошибка. Или предательство. Реально получилось именно так. Не нужно думать, что все изменники предают сознательно — нередко это происходит по глупости, из-за воспалённого самолюбия (но это тоже дурость), а то, напротив, из-за комплекса неполноценности. И что, можно было думать, будто после подобного предательства даже самые истинные коммунисты, искренние друзья Советского Союза захотят помогать СССР? А где гарантия, что ничего подобного не повторится вновь? Юрий Иванович Дроздов говорил, что «ошибочность этого шага сказывается и по сей день».
В общем, с Китаем в то время всё было очень и очень неясно. Хотя неясно было в то время и с Советским Союзом, но это пока ещё не было известно, между тем как события назревали и стремительно приближались. О том можно судить хотя бы по такому фрагменту из воспоминаний Дроздова:
«Начальник Первого главного управления генерал А. М. Сахаровский>{32}, напутствуя меня на работу в Пекине, просил быть осторожным, терпеливым, всё перепроверять, не забывать об истории Китая и его отношениях с Россией, а также об особенностях психологического склада китайцев, который во многом определяет их отношение к другим странам и их поведение с иностранцами.
В конце августа 1964 г. я улетел в Пекин»[67].
Если судить по сказанному, то какой-то уж слишком осторожный, излишне аккуратный инструктаж получился… Ведь в первую очередь нужно было думать об интересах Советского Союза, а «китайский менталитет» — дело десятое!
Между тем работать в КНР было трудно по многим причинам, и не только политическим.
Главная сложность, очевидно, состояла в том, что это была первая резидентура в Пекине, созданная после 1949 года, — то есть советская разведка вновь начала работать по Китаю. Уточним, что разведка работает не «против какой-то страны», а «по какой-то стране». Если вдуматься, то глубокий смысл этого термина станет очевиден: даже добывая секреты, разведка в общем-то не делает ничего конкретно во вред данному государству. Просто получает информацию.
Так как это была первая резидентура, то всё приходилось начинать с нуля, во всём разбираться на месте. Там, где всё отлажено, каждый сотрудник работал по своей линии: кто занимался политической разведкой, кто — научно-технической, а здесь пока ещё разграничений не было, все работали по любым линиям, буквально «нащупывая», у кого что лучше получается. Хотя главной, бесспорно, была политическая линия — следовало дать ответ на вопрос: куда пойдёт Китай, в какую сторону он будет ориентироваться? Выяснить, что знают о Китае «западники», как они его оценивают и что они от Китая ждут.