«Мы с Юрием Владимировичем познакомились прямо в помещении Центрального комитета, и первое, что меня в отличие от целого ряда других наших руководителей, с которыми приходилось иногда знаться, поразило в нём, то, что он с улыбкой встал из-за письменного стола, вышел из-за него и пошёл мне навстречу. Протянул руку и сказал: „Я очень рад, что ты приехал!“ Он сразу перешел на „ты“. „Давай садись, рассказывай обо всем. Какое впечатление на тебя произвела Китайская Народная Республика в период наибольших разногласий?“
Мы просидели четыре с лишним часа, во время нашей первой беседы он задавал вопросы, сам давал на них, на некоторые, ответы, в кабинет входили люди, кому-то он что-то срочно подписывал и отпускал его, другим говорил: „Садись, это тебе надо послушать, это ты должен знать“.
Я понял, что в этих вопросах он был подготовлен очень хорошо. К тому же он был активным собеседником, втягивающим партнера в обсуждение темы, не стеснялся задать вопросы, которые казались в какой-то степени необычными, ну и просто-напросто он был человек, с которым ты беседуешь почти на равных…»[74]
Кстати, в интервью для телеканала «Россия» Юрий Иванович более конкретно говорил о своём разговоре с Андроповым — и это интересно:
«Я рассказывал ему об особенностях работы нашей советской колонии в то время в Китае. Рассказывал об отношении китайцев к нам. Говорил о китайцах, которые обслуживают посольство. О людях, с которыми приходилось встречаться. Его интересовало, как вели себя и как ведут себя те из китайцев, кто раньше учился в Советском Союзе. Кто вернулся и какое к ним отношение есть… Андропов спрашивал о работе наших сотрудников, которые хорошо осваивали особенности „периода социалистического воспитания“, которое проводил тогда Мао Цзэдун — свою очередную кампанию в преддверии „великой культурной революции“»[75].
Даже из этого можно понять, что разговор был совершенно неформальный и по-настоящему содержательный.
Но возвращаемся к интервью для «RT»:
«Мы просидели, проговорили вот эти четыре с лишним часа, вопросы были самые различные, что-то он записывал, что-то повторял — значит, при этом был в размышлениях своих, и кончилась наша беседа тем, что он сказал: „Слушай, я тебя уже утомил? Давай как-нибудь встретимся еще раз“. Когда мы прощались, он вдруг сказал: „А что ты думаешь относительно работы в аппарате ЦК?“ Для меня такой вопрос был крайне неожиданным. Я помолчал, потом набрался сил, смелости и сказал: „Юрий Владимирович, не могу. Я не привык менять своих хозяев“.
Вот на этом и закончилась наша первая беседа»