– Понимаешь… иногда мне кажется, будто он не работает так, как надо. То есть, конечно, я не управляю им постоянно – не даю приказа на каждый шаг или жест. Но он не должен противоречить мне. И вообще он как-то странно себя ведет иногда. Делает все, что я говорю, но будто иначе. Будто с душой, понимаешь? И вот я порой думаю – а что, если он живой? Ну хотя бы процентов на пять?
– Как ты себе это представляешь? – фыркнул Аксель. – Ты же собирала его из кусочков и потом вкачивала свою силу – вот и вся его жизнь!
– А вдруг? Проверь, а? Хоть что-то, может, почувствуешь? – она говорила совершенно без подтекста, без издевки – как будто верила, что друид сможет что-то найти.
– Если бы была жизнь, я бы сразу понял. Думаешь, для этого нужна особая проверка?
– А если пять процентов? Или три? Может, три ты бы не почувствовал!
– Мин, ему сегодня нельзя, – напомнил Игнис сзади. Девушка развернулась, с досадой хлопнула рукой по лошадиной холке.
– Мистер Кадо! Мистер Кадо, а можно, Аксель поколдует?
– Если бы он мог колдовать, я бы позволил. Но, к сожалению, друиды применяют волшебство, а этого я позволить не могу, – покачал головой дотошный к терминам наставник.
– Ну волшебство, не важно! – тряхнула головой Мин. – Можно, поволшебствует? Слабенько и один раз!
– Нет. Сегодня нельзя. Иначе еще два дня наказания.
– Как два дня! А если Дарк будет себя хорошо вести, а я плохо – что, два дня обоим? – Аксель быстро нашел хитрое возражение.
– Разумеется, нет. Только тебе.
– И чью одежду мне дадут? Голым поеду?
– Не исключено, – некромант повернулся и посмотрел на Акселя светлыми, даже светлее, чем у Дарка, глазами. Очень внимательно.
– Ну ладно… – Мин разочарованно поерзала в седле. – Тогда в другой раз… или Мартину попрошу… просто он мне надоел, сил нет!
– Если работает с перебоями – убей, или что вы там с ними делаете. Голову снеси, – равнодушно посоветовал Аксель.
– Ты что, он – моя лучшая работа! – возмутилась девушка. Ей очень хотелось, чтобы кто-то из друидов сказал, что дух, вселенный в Анубиса, живет. Хотя, по сути, такое было невозможно.
Когда существо умирает, от него отделяется душа: так бывает у деревьев, зверей, рыб, людей – почти всего. Если не отпускать ее, от долгого пребывания на земле душа превращается в дух – условно говоря, душа отправляется туда, где ей место, потому что задержать ее невозможно, ее даже никто не видит. Некроманты видят только дух, который поначалу содержит душу – собственно, именно поэтому можно поговорить с недавно умершим человеком или даже хомячком. Но очень быстро дух начинает забывать свою жизнь, детали, он хочет уйти. И душа растворяется. Когда она растворяется полностью, остается лишь обезличенная оболочка, которую должен развеять – или же как-то использовать – некромант. Если он этого не сделает, через какое-то время дух накопит сил и превратится в призрак – видимый для людей и способный воздействовать на внешний мир. Чем он старше, тем больше может принести вреда.