— Эй, Фью! — окликнули его издали товарищи. — Опять ты заигрываешь с этим угрюмым спрутом? Схватит за бок — мало не покажется! Оставь его в покое! Пошли, погоняем тунца! А я видел неподалёку черепаху, ей скучно, давайте составим ей компанию!
— Он безобиден! Разве вы этого не поняли? — отмахнулся Фью.
— Безобиден! И ты в это веришь? Как ты только его не боишься, Фью? Он угрюм и недобр. И хотя не ест никого, кроме планктона, но это пока что. Если он разозлиться на твои приставания, запросто может съесть тебя! Или проучить. Догоняй нас! Мы уходим!
— Я догоню! Потом! — ответил Фью.
— Фью, — отозвался, наконец, не выдержав, Оуэн. — Почему ты теряешь на меня время? Я, действительно, угрюм и не общителен.
— О, великолепный спрут! Наконец! Ты заговорил! И даже по нашему! — несказанно обрадовался Фью. — Но тебе, наверное, слишком грустно. И скучно. А это неправильно. Я хотел тебе помочь.
— Помочь? Чем? — усмехнулся Оуэн.
— Мы можем прогуляться с тобой вверх по скале. И я покажу тебе отличную пещеру! Она находится там, ближе к поверхности.
— Зачем, Фью? Мне и эта нравится.
— Там — светло! — с восторгом пояснил Фью. — Там очень красивые растения! И оттуда ближе к поверхности! Легче дышать. Я мог бы чаще тебя навещать, чтобы ты не грустил. Разве это плохо? Я бы рассказывал тебе — где был, что видел. Океан огромен и мы, дельфины, много путешествуем. Тебе это будет интересно и полезно, великолепный спрут. И, возможно, ты развеселишься. А тут… ой, — вскрикнул дельфин. — Я, кажется, уже остался совсем без воздуха! Мне надо наверх… вздохнуть. Я сейчас!
Его голос, утихая, удалялся.
Оуэн почувствовал, что Фью сейчас задохнётся или катастрофически быстро всплывает наверх. А это опасно — его лёгкие могут пострадать. Поэтому, сосредоточившись, Оуэн попытался уравновесить давление в его теле и мгновенно отправить Фью к поверхности. Он хотел телепортировать его и спасти этого глупого малыша, заболтавшегося с ним об играх.
Оуэн ясно представил себе поверхность океана, покрытую рябью волн и залитую таким непривычно-ярким и иссушивающим кожу солнечным светом… Увидал, как Фью мгновенно всплыл в эту солнечную стихию… вдохнул и… кажется, он успел…
Оуэн усилил связь с Фью и почувствовал, что тот, благополучно достигнув поверхности, сейчас уже дышит. И приходит в себя от потрясения. И, ощутив восторг от своего чудесного спасения, быстро ожил и принялся радостно прыгать по волнам, кувыркаясь и вертясь. Само ликование! Сама скорость и радость жизни! Сама беззаботность.
Оуэн покачал головой: «Какой всё же Фью глупый подросток — из всего делает праздник и всюду находит повод для веселья. А ведь мог погибнуть. — И вдруг рассмеялся. — Да, друзья Фью правы — я угрюмый и скучный спрут! Домосед, потерявший вкус к жизни. Вечно брюзжу, вечно скучаю. Даже сейчас. Почему бы мне в следующий раз не пообщаться с этим неунывайкой Фью? Неужели так уж нужно сидеть вот тут, страдать от одиночества и жаловаться на жизнь? Это неправильно. Хотя — таков удел истинного философа. Или, всё же, надо знать жизнь во всём её разнообразии?»