Вот проплыли три огромные рыбины неизвестной породы.
Доктор Пауэр и профессор Боэн даже дар речи потеряли от восторга. Они не знали — к какому классу или виду их отнести? Рыбы? Животные? И только уныло переглянулись, теряя из виду эти уникальные экземпляры. По откосу горы прополз ещё один феномен этих глубин — крабац-великан. Доктор Пауэр лишь тяжело вздохнул — и он был великоват для контейнера.
— М-да, выросли деточки слегка — доросли до пещерного потолка, — пробормотал доктор Донэл иттянскую поговорку, заглянув через плечо доктора Пауэра в монитор. — Чувствую, в следующую экспедицию — чтобы прихватить с собой этих малюток — нам придётся тралом приволочь с собой связку контейнеров, размеров в несколько раз превышающие наш батискаф.
— Ты знаешь — наука никогда не отступает перед столь незначительными трудностями, — буркнул профессор Боэн. — Надо — значит приволочёшь! Или ты хочешь, чтобы я их на спине приволок?
Донэл в ответ лишь вздохнул. Похоже, он был не против такого варианта.
Вчера случилось невероятное — Оуэн снизошёл до общения с дельфином! С дельфином! Вот так-то.
А что делать? Одиночество замучило его вконец. Хотелось с кем-то поговорить.
Этот всегда был очень настойчив. Остальные дельфины из его стаи уже давно махнули на него… плавником. А этот, самый любопытный и шустрый из группы подростков, не хотел оставлять Оуэна в покое. Он вновь и вновь появлялся у его пещеры, посылая дружелюбные послания-попискивания. Видно, ему был чем-то интересен этот гигантский осьминог, криптит, спрут.
Юрий уже четыре Лунных Танца не выходил с ним на связь. Может, случилось плохое? Но нет, такое Оуэн почувствовал бы. Однако он скучал по Юрию, по их спорам. И этот забавный общительный дельфин немного развлек его от тоски.
Оуэн называл его — Фью. Конечно же, его имя было гораздо сложнее. Имена дельфинов на обычный слух все очень похожи. Но на самом деле все эти «фью» состоят из невероятных под-оттенков звуков — фьюю, фьюу, фьиую, фиуюю, фиюу, фиююу, фииую, фюйю — в общем, до бесконечности. И не повторяясь ни разу. Да ещё при этом к звучанию добавлялся цвет. И всю эту цветисто-звуковую феерию дельфины легко понимали и запоминали раз и навсегда.
Имя этого назойливого дельфина — Фью, звучало сиренево и нежно.
Вчера он, как обычно, подплыл к пещере Оуэна и, как всегда, послал ему радостное приветствие:
— Это я — Фью! Я приветствую тебя! — разливался он сиреневым сиянием. — О, этот очередной прекрасный день начался! Рад ли ты? Пусть он будет наполнен для тебя — о, великий спрут — играми и ликованием!