– Хватит, Степан. Высказался – отдохни. Ты замучил ребенка. Посмотри, на кого она похожа?
– Разве больше не о чем поговорить? – осторожно, чтоб не рассердить дедушку Степана, добавлял дедушка Лева. – Давайте поговорим о чем-нибудь веселом. Например, что слышно насчет холеры в Одессе?
Потом я допрыгалась со своими портретами. И если бы не дедушка Степан, я бы полетела из английской школы со скоростью ракеты.
В школе я рисовала карикатуры на отстающих учеников по заданию пионервожатой. Эти карикатуры вывешивали в стенной газете в самом большом спортивном зале. И там всегда толпились зрители и гоготали. Мои рисунки имели успех.
Тогда наша учительница Мария Филипповна велела мне нарисовать портрет вождя советского народа Брежнева. Срисовать с фотографии. И добавила, что это большая честь для меня, и она надеется, что я оправдаю доверие коллектива школы.
Я осталась после уроков и за полчаса проделала всю работу. Уходя домой, занесла портрет школьному сторожу, чтоб он утром передал его учительнице.
Утром меня ожидала не только Мария Филипповна, а человек десять учителей и директор школы. У всех – каменные лица. Смотрят на меня, как кошки на мышь. Сейчас слопают.
Я вошла с раздутым портфелем на спине, который весил больше, чем я, и они сразу взяли меня в кольцо.
– Вражеский элемент! – не выдержав, завизжала Мария Филипповна. – Прокралась в наши тесные ряды!
Меня тут же выставили из школы. С наказом – без родителей не являться. А вся причина была в портрете Брежнева. Я по привычке схватила несколько главных деталей. Его большую верхнюю губу и густые, как кисточки для бритья, брови, и получилась карикатура.
В доме у нас начался переполох. Запахло порохом. –Дедушка Сема сказал, что нашей семье теперь сухой из воды не выйти, а прадед Лапидус, лично знавший Ленина, сказал, что в этом случае его прошлые заслуги не спасут. У бабушек увлажнились глаза и затряслись руки. Мой отец с перекошенным лицом забегал по квартире, запустив пальцы в свою шевелюру, и, казалось, он вот-вот сорвет с головы свой скальп, как парик.
Спас положение русский человек, дедушка Степан – щит и меч революции.
– А ну, тихо! – гаркнул он на свою еврейскую родню. Устроили кагал, понимаешь, поручать такое важное политическое дело, как портрет вождя, ребенку! Головотяпы! Ротозеи! А сейчас с больной головы на здоровую? На ребенка свалить свою политическую слепоту! Ну, погодите у меня! Я вас выведу на чистую воду! Я наведу там порядок!
Мой защитник, дедушка Степан, отставной майор КГБ, явился в школу в своем офицерском обмундировании, в котором он потом лежал в гробу, и навел порядок.