– Ох, да. Но его, уверен, должны держать отдельно, чтобы не возникло лишнего шума и слухов.
– И что ты собираешься делать? – спросил Скарлет. Бернар Вексен тоже с интересом посмотрел на Робина.
– Да так, появилась одна идея. Если получится – шериф сам его выпустит, нам не придется даже ввязываться в драку. Но сначала бы узнать, действительно ли кто-то сидит в тюрьме под видом меня.
– Ну это я узнаю, – Уилл весело ухмыльнулся. – Я иногда выпиваю вместе со стражниками, так что если снова подсяду к ним за стол поболтать – ни у кого не появится никаких подозрений. Только лучше, чтобы они не слишком большой компанией были. Большую мне не напоить. Вот бы зашли те два чернявых братца с французских гор – они и ходят всегда только вдвоем, и потрепаться любят, похвастаться. А пить – слабаки. Как раз давно их не было, пора бы.
– Да уж, ты и камень можешь напоить и разговорить! Значит, как только появится кто-то подходящий, – расспроси, что за узник, где его держат. Стража-то должна знать.
– Шериф, думаю, не посвящал всех в это, – заметил Бернар Вексен.
– Конечно. Но мы с Уиллом знаем нравы здешней стражи: что знает один – после первой попойки знают и остальные. Это при старом бейлифе, Гае Гисборне, добрая ему память, – вот при нем и надираться на службе никто не смел, и языком молоть. Живо можно было без языка и остаться, – Робин повернулся к Уиллу. – Значит, ты все разведаешь, да?
– Конечно.
– Спасибо. Кстати, господин Вексен, так получилось, что я на днях видел леди Эмилию. Думаю, вы будете рады узнать, что она весела и счастлива, выглядит здоровой и бойкой, и, как мне показалось, переносит свое положение легко и радостно.
***
Подпись словно насмехалась над ним. Кривые буквы, наспех накарябанные на драном пергаменте. Письмо лежало прямо на столе в большом каминном зале ноттингемского замка, оно было заботливо развернуто и расправлено. Шериф вздрогнул, увидев невесть откуда взявшийся пергамент с незнакомым кривым почерком, и заледенел, прочитав подпись.
Робин Локсли.
Чертов наглец. Шут гороховый.
Но пока он заметил только подпись – эту грубоватую, резкую, размашистую подпись. Надо было прочесть само письмо. Шериф взял свечу, склонился над пергаментом и почувствовал, как по спине между лопаток идет волна холода. Ему было страшно.
«Ты держишь в дальней башне ни в чем не виноватого деревенского парня, которого хотел выдать горожанам за меня. Если завтра с открытием городских ворот этот парень не выйдет целым и невредимым – завтрашний вечер ты уже не встретишь.
А, и еще. Отстань раз и навсегда от леди Изабеллы Вексен».