Она осторожно открывает в телефоне сайт федерации. Не сразу решается посмотреть. Наконец выдыхает и смотрит.
Все в порядке, Эскиль в команде на чемпионат. Не взять его после двух побед было бы совсем уж странно.
Вокруг нее все утыкаются в ноутбуки – все срочно что-то пишут. Томми за дальним столиком тоже начинает быстро колотить по клавишам. Пока Лида тряслась в ожидании списков и глушила кофе чашку за чашкой, он, похоже, успел побриться. И переодеться. И сейчас сидит в белой рубашке – единственный человек в рубашке в этом мире лыжных флисок и свитеров. Дурак дураком.
Он что, правда ждет Иселин?
Два лыжника выходят из лифта и, пройдя по коридору, оказываются в номере. Только когда дверь закрыта, Хальворсен, весь день ходивший туча тучей, наконец взрывается:
– Так, Арне. А теперь говори – что это было?
– Ты о чем?
– Не юли. Какого черта ты это сделал?
– Да о чем ты?
– Слушай, ну хватит, – Хальворсен подходит к нему почти вплотную, так, что из-за разницы в росте вынужден задирать голову, чтобы смотреть Люнду в глаза. – Этого, конечно, не заметили зрители, ты ж не дурак. Да никто не заметил – ни журналисты, ни тренеры, никто. Но черт, меня ты не обманешь.
– Эскиль…
– Какого черта ты не боролся на финише?
– Ты издеваешься? Загнал меня чуть ли не до смерти, сил уже толкаться не было.
– Кому-нибудь другому вот это все, ладно? – Хальворсен вешает куртку, швыряет на стол перчатки и шапку, пытается сдержаться, но снова взрывается: – То есть я – слабак, с которым только в поддавки играть. Да? Я тебя правильно понял?
– Да уймись ты.
– Черт. Арне, мы знаем друг друга лет тридцать. Ты никогда не сдаешься. В чем дело, а?
– Тебе нужна была эта победа. Этот чемпионат. Победителя обеих отборочных гонок невозможно не взять в команду.
– Ну спасибо. Нет, какого черта? Я сам в состоянии выиграть. Или не выиграть. Но сам. Без поддавков.
– Идиот. При чем тут вообще ты?
Люнд подходит к окну и, глядя куда-то сквозь темное стекло, говорит, не оборачиваясь:
– Идиот. Она из-за этого твоего отбора с ума сойдет скоро. Ты ее и так измочалил своими сороковыми местами в последние годы, если еще и в Тронхейм не отберешься – ей будет больно, очень. А я не хочу этого, понимаешь? А я хоть выиграю, хоть вообще не побегу – она не заметит. Моя задача в ее мире – как можно лучше бежать третий этап в эстафете. Чтоб тебе было полегче на четвертом.
Хальворсен растерянно сгребает со стола перчатки и шапку, мнет их в руках:
– Да кто она-то?
– Идиот, – в третий раз повторяет Люнд.