Но на второй день даже кошка притерпелась к постоянным толчкам и совсем не поднимала головы, пока не случилось то, о чем я вам сейчас расскажу.
Мы ехали из Тюкеса в Поградец. В первый день мы проделали путь от Эльбасана до Тюкеса. Дорога шла вдоль реки Шкумбина, сначала по правую, а потом по левую его сторону. Чем выше поднимались мы в горы, тем у́же и стремительней становился Шкумбин.
Как я уже сказал, стоял октябрь. По мере того, как мы отъезжали от Тюкеса, погода, правда, оставалась такой же хорошей, но все-таки стало несколько прохладнее. Вы знаете, там же горы — не то что в Эльбасане, где созревают маслины и апельсины. И вот, миновав Тюкес и несколько узких ущелий, мы въехали в долину Домосдове, неподалеку от деревни Перренья.
Те, кто не видел долины Домосдове, обязательно должны посмотреть ее, потому что это самая красивая долина в Албании. Представьте себе большое плоскогорье, окруженное высокими горами, то скалистыми, пепельного цвета, то покрытыми зеленью. В долине растут кукуруза, пшеница, высокие заросли ив, из-под которых берет свое начало источник с кристально чистой водой. У подножия гор белеет несколько деревень.
Казалось, даже наша Лаши удивлялась красоте здешней природы, потому что она высунула голову из ящика. Однако на самом деле вовсе не красота пейзажа привлекала такое внимание кошки: нет, ее внимание занимали телефонные провода, тянувшиеся направо от нас вдоль дороги.
На этих проводах сгрудились сотни, тысячи ласточек, которые покинули холодные места и отправлялись в жаркие страны, как они делают это каждую осень. Многоголосое чириканье наполняло синее небо. Такой огромной стаи птиц я не видел до тех пор за всю свою короткую жизнь. Я даже подумать не мог, что их на земле так много. Ласточки оттягивали телефонные провода, и провода почернели, так же как зимой они становятся белыми, когда на них висит снег.
Лаши уже совсем не прятала голову в ящик. Она не сводила с ласточек своих сверкающих глаз и только иногда издавала тихое «мяу» — так, чтобы не вспугнуть птиц. Но птицы то и дело пугались непрестанного звона колокольчиков нашего каравана.
Это была чудесная музыка — музыка колокольчиков, чириканья и нежно струящихся горных потоков, музыка, которую не может представить себе тот, кто ее не слыхал.
Все это осталось в моей памяти как что-то необычайное. Я сидел в своем ящике и чувствовал себя совсем ошеломленным. Когда караван подходил близко к телефонным проводам, ласточки пугались, взлетали вверх и висели над нами, как настоящая туча, а потом бросались в сторону, все время держась над проводами.