К утру заяц уже окончательно утвердился в мысли, что новое каменное жилище гораздо лучше амбара и случившееся с ним приключение следует рассматривать как подарок судьбы. Поэтому появление знакомого рыжего двуногого нисколько его не обеспокоило, тем более что в тот момент был предмет, требующий большего внимания.
Тонконог устроил каверзу: взял да и прыснул в морду своему новому предводителю чем-то едким и пахучим. От неслыханной наглости и явного неповиновения кролень сначала пришел в изумление, но потом стало не до того, в носу засвербело так сильно, что зверь все никак не мог прочихаться.
А уж когда черный вновь стал тыкать в сторону зайца конечностью с растопыренными пальцами, стало ясно, что в доме назревает бунт. Не мог человек смириться с поражением, требовал повторного поединка.
Хоть с обонянием, хоть без, рогатый был готов защитить свой новый статус, миску молока и Глашу, ее приносившую. Он разбежался и, верно, сделал это настолько грозно, что противник устрашился сию же секунду и в знак крайнего уважения продемонстрировал, что готов хоть на руках носить нового хозяина.
То-то же!
Дальше было неинтересно. Люди еще немного покричали, пошумели, а затем, к счастью, все лишние покинули дом. Стало тихо.
Чувствующий свою вину тонконог подкрался к рогатому, наклонился и, видимо стараясь умилостивить победителя, вдруг достал из кармана знакомую серебряную табакерку. Раскрыл…
Снова пахнуло ягодной сладостью и весной, родными лесами и напитавшимся влагой мхом. Уши зверя против воли встали торчком.
– Вот и все, больше никаких беглых кроленей. Теперь будешь законопослушный гражданин. – Тонкие человеческие пальцы чиркнули спичкой и подожгли кусочек персикового меха, находившийся внутри.
Запахло паленой шерстью, да так едко, что, когда запах развеялся, в каменном доме еще долго стоял дух кроленьего гнезда.
Иннинг второго теста
Пышноусый мужчина сосредоточенно ковырялся в сложном механизме на столе и даже не вздрогнул, когда раздался дребезжащий звонок телефона, хотя в тихой комнате звук казался резким и неприятным, лишь вздохнул – потянулся к трубке.
– Слушаю.
– Альберт Марсельевич, доброго здоровьичка. Как Мальвина Фирсовна поживают? Как детки? – елейно отозвалась трубка.
– Пантелеич, ты мне эти реверансы прекращай, – строго оборвал мужчина. – Если есть чего докладывать, говори по форме, без расшаркиваний.
– Слушаю-с, ваш превосходительств! Есть без реверансов! – полунасмешливо ответили на том конце провода, безбожно глотая слоги. – Тут такое дело: вчера под Миргородом связного взяли. У него на тебя, кстати, изрядная папочка была. Говорил я тебе: внимательней со своим окружением. Но молчит, ирод, агентов не выдает – уж мои молодцы и так и эдак старались. Тебя требует…