Если бы фуцанлун знал, что это такое, ни за что не стал бы глотать горькую гадость. И детеныш у черной самки тоже хорош – еще и шею ему массировал. «Нет, – решил дракон, обиженно свернувшись в самом дальнем углу комнаты, – иметь дело с человеческими детенышами категорически нельзя».
Что забрали зубчатые колеса – ладно. Поиграют и отдадут. Безошибочное чутье подсказывало ящеру, что в таких вопросах самке можно было доверять.
После неприятной процедуры она положила шестеренки на середину стола, посмотрела на них с секунду и, не удовлетворившись слишком доступным местом для такой ценности, снова взяла в руки, убрала в ящик стола и заперла на ключ. Задумчиво погладила замок.
– Все слишком просто, – пробормотала старая и покосилась на угрюмого фуцанлуна. – Пожалуй, ты отдохнешь в другом месте, а за тебя покараулит Кусаев.
Почувствовав, что к нему обращаются, дракон нехотя поднял голову с лап.
– Нет-нет, даже не возражайте, ваше драконье величество. Мой слуга будет безмерно рад такой возможности.
К счастью, Ватрушка был существом отходчивым. Да и черная самка, казалось, чувствовала за собой какую-то вину, потому что посреди ночи, когда дракону не спалось в чужом незнакомом доме, вдруг позвала фуцанлуна гулять в сад.
Ватрушка хотел сначала повредничать для приличия, цапнуть ее пару раз за непривычно худую ногу. Но сдался, стоило коварной соблазнительнице распахнуть окно. Оттуда повеяло такой свежестью и ароматом ночных цветов, что фуцанлун, будто завороженный, перемахнул через широкий подоконник, хотя сроду ни на что выше ступеней не залезал. В доме Хозяина его не так-то часто выпускали гулять, да еще по ночам.
Самка потушила в логове свет, а затем перелезла за ним следом, держа в руках темное одеяло и свою палку. Оказалось, что дракона звали вовсе не гулять.
– Как вы относитесь к ночевкам на свежем воздухе, о величайший из драконов? – почтительно спросила старая.
Ватрушка относился прекрасно. Он уже и позабыл, каково это – спать на улице, слушать ночные шорохи, стрекот насекомых и уханье птиц. Правда, в городе ночь была совершенно другой – откуда-то издалека доносился стук копыт по асфальту, а за соседским забором сдавленно хихикал женский голос и что-то шептал мужской.
Черная самка выбрала кусты погуще, завернулась в одеяло и подтянула к себе под теплый бок дракона.
– Ну-ну, не надо об меня тереться, что еще за нежности? – тихим шепотом возмутилась она, когда фуцанлун решил показать ей свое удовольствие от происходящего. – Ваша чешуйчатость, что же вы ластитесь ко мне, будто я самка? Погоди-ка… Нет… Не может быть!