Бабы, или Ковидная осень (Елизарова) - страница 32

О как…

Умыла так умыла.

«Все с ней ясно, – собираясь на работу, бесилась Ника. – Навряд ли у нее корона. С короной в клинику гинекологии скорей всего не кладут. Или залетела… или… что?! До климакса еще рановато».


Всю дорогу до клуба ее обуревали противоречивые эмоции.

Она отчаянно пыталась убедить себя в том, что вчера поступила по совести.

Ника не клялась Алексею хранить их отношения в тайне, не брала у него денежных откупов и ввиду всего этого не была обязана охранять душевный покой его жены.

Вместе с тем она чувствовала, что совершила подлость, которую с пьяных глаз сочла за демарш во имя восстановления никому не нужной справедливости.


Зайдя в клуб и увидев на рецепции всегда веселую администраторшу Натулю – некрасивую полноватую девушку лет двадцати, Ника сникла окончательно.

Люди, мелькавшие рядом, записывались на уроки и оплачивали занятия, просили кофе, жаловались на слишком холодный воздух из кондиционера, кто-то шутил и смеялся.

С Никой здоровались, ей улыбались, даже не подозревая, что она – ничтожная, никому не интересная, кроме своей матери и Галины Фроловой из Кишинева, засранка.


К обеду в клуб приехала хозяйка и вызвала Нику в кабинет на разговор.

– Данила доработает до начала ноября, – не глядя на Нику, крутилась она перед зеркалом.

Сегодня хозяйка, грузинка еврейского происхождения, была в алом платье, искусно скрывавшем недостатки возрастной фигуры.

«Рассказать ей, что ли?» – мелькнула у Ники шальная мысль.

Насколько она знала по слухам, Лариса Давыдовна трижды уводила мужиков из семей. С последним, официальным хозяином клуба, она сумела оформить законный брак и, переделав интерьер и концепцию некогда обычного спортклуба, полностью прибрать и клуб, и его хозяина к своим рукам.

Пока Ника, разглядывая туфельки хозяйки с высоченными каблуками и бархатными розами на мысках, тяжелое золотое ожерелье на шее и сумочку с витой, отделанной жемчугом длинной цепочкой с логотипом известного модного дома, ей становилось все хуже и хуже…

Здесь умело охотились за состояниями, а она, жалкая вошь, не имея в душе хоть сколько-нибудь похожего на любовь чувства, просто налакалась от безнадеги вина и безо всякой понятной цели напакостила в чужую жизнь.

Лариса Давыдовна бы ее не поняла.

Буквально на днях, находясь в кабинке туалета, Ника случайно подслушала телефонный разговор.

Хозяйка с кем-то обсуждала «неслыханное хамство» каких-то общих знакомых.

Насколько Ника поняла, один из знакомых мужчин перекупил для своей подруги в магазине «Graff» редкое колечко, которое муж Ларисы заранее попросил попридержать до ее именин.