Девушка вновь сосредоточенно что-то там высматривала. Удовлетворенно кивнула видимой только ей картине. После чего сунула в рану резиновую трубку, и взялась за иголку с ниткой.
— И что это было? — не смог сдержать своего удивления Виктор.
— Я промыла рану. Установила дренаж, и теперь зашиваю края, — пожала она плечами.
Надевать окровавленные штаны было неприятно. Неплохо бы их сполоснуть. То, что мокрые, ничего страшного. Погода теплая, так что высохнет быстро. Ему показали бочку с дождевой водой Несколько секунд, и он уже натягивал их на себя. Не отстирал конечно. Но вид уже куда более приглядный.
Рана не беспокоила. Только и того, что ощущался некий дискомфорт. Но это скорее всего результат анестезии. Пройдет ее действие, и боль вернется. Но без осколка внутри, ощущения все же будут куда менее болезненны. Помял грудь. Прошлое обезболивание уже прошло, и боль причиняла неудобства. Но решил не просить Таню. Мало ли, вдруг эти Умения требуют от них определенных усилий. А у них и без того, забот полон рот.
Заглянул в операционную. Татьяна обрабатывала руку бойцу. Вернее, уже заканчивала с ней. Похоже рана пустяковая, раз уж она так споро управилась. Ну или причина в том, что с этим пациентом она не болтала. С одной стороны они с Виктором вроде как поссорились. Но с другой, не могли игнорировать друг друга.
— Куда это вы его? — поинтересовался Виктор видя, как пулеметчика Ханя укладывают на носилки.
— В стационар. У него серьезная контузия головного мозга. Ему необходимы тишина и покой, — пояснил Иволгин.
— Сделайте ему анестезию, чтобы он мог вернуться в строй.
— Но он может умереть, — возмутился медик.
— Он солдат. Его профессия умирать за Родину, — пожал плечами Виктор.
— А что если он станет инвалидом? — не унимался начальник госпиталя.
— Тогда мы излечим его с помощью «Аптечки».
— То есть, у вас еще есть заряды? — заинтересовался Иволгин.
— Тринадцать.
— Но тогда…
— «Аптечки» могут понадобиться для более серьезных случаев. А Хань еще может воевать. Просто избавьте его от головной боли.
— Но этого хватит не более чем на час.
— Этот час нужно еще прожить. И желательно с пользой для дела. Сделайте ему анестезию. Он пулеметчик, и нужен на передовой, — припечатал Виктор.
Иволгин еще какое-то время бодался с ним взглядами. После чего неодобрительно покачал головой, опустился пред носилками на колено и наложил ладони на виски контуженного. Страдальческое выражение на лице Ханя начало меняться на недоумевающее. Нестерпимая боль, заставлявшая его подвывать как щенка, начала отступать. И для него это было сродни с чудом.