— Что слушаешь? — поинтересовался супруг. — Голос как будто знакомый.
Лея была рада, что он не отвлекался и смотрел вперед, потому что наступала ночь, а они летели на скорости, которую безопасной мог считать только Хэн Соло.
— Ну да, — отозвалась Лея. — Это Шми Скайвокер, моя бабушка.
Хэн глянул на колени Леи.
— Твоя кто?
Йава затрещала в панике.
— О боги, нет! — завопил Ц-ЗПО. — Мы разобьемся…
Чубакка угрожающе рыкнул. Лея повернулась и увидела тучу пыли впереди.
— Ладно, смотри мех не испачкай, — сказал Хэн. Он непринужденно направил машину в самую густую часть пыльного столба, и Лея увидела за окном взбивающие пыль хвосты стаи диких галумпов. Ховерскаут вылетел из клубов пыли с другой стороны и продолжил свой путь.
— Твоя бабушка? — спросил Хэн, на этот раз не отворачиваясь от лобового стекла.
Лея объяснила смысл дневника и то, как он попал к ней в руки.
Хэн пораженно покачал головой:
— Да, это нечто, учитывая то, кем была твоя бабушка
— Главное, чтобы меня не размазало по заду банты, — Лея повернула дневник так, чтобы Хэн не видел дисплей. — Следи за… ну, за чем там надо следить.
— Сделай погромче. Мне тоже интересно. — Лея расслышала зависть в голосе Хэна, кореллианин не знал, кем могла быть его бабушка, не важно, по какой линии. Его детство прошло на борту вольного фрахтовика, и если кто-то и стал его бабушкой, так это Дьюланна. Это тоже объединяет их, подумала Лея. Возможно, поэтому он и хочет иметь семью.
20:08:17
Клигг привел своего сына, Оуэна, чтобы помочь ему погрузить влагоуловители, которые он купил, — хотя мне кажется, что испарители — просто повод, чтобы нас познакомить. Ему было бы проще купить их в Мос Айсли. Оуэн примерно твоих лет, Ани, с таким же грубоватым лицом, как у его отца, и голубыми глазами. Он не похож на то, каким я воображала тебя, но, глядя на него, невозможно не думать о тебе. Ты, должно быть, меняешься и уже не тот малыш, каким я тебя знала.
Шми день ото дня все меньше жаловалась на Уотто. Она с радостью выполняла все, что он ей ни говорил, иногда даже делая задания по собственному усмотрению. Тойдарианец стал лишь ревностней к ней относиться, иногда находя повод, чтобы оставлять Шми в лавке допоздна. Шми не возражала, даже когда Уотто давал ей так много работы, что у нее хватало времени только повернуть камеру к звездам и сказать про себя, что у Анакина все в порядке и что он счастлив. Она никогда не забывала делать записи — Анакин был центром всех ее мыслей, даже когда стало ясно, что она влюблена в Клигга так же сильно, как и он влюблен в нее.