На входе стоял подполковник Лебедь в окружении двух крепких ребят, на которых были противогазы. Он держал на вытянутой руке крупнокалиберный кольт. У двух других было по длинноствольному автомату имперского образца или более позднего, несколько модифицированного варианта.
— С линии огня, быстро! — Закричал Лебедь.
Повторять не пришлось, я тут же бросился в противоположный конец помещения, забившись в углу. Мой свитер уже почти весь пропитался кровью, и она продолжала идти. Пальцем, я снял с груди немного и принялся рисовать нужные символы на стене.
Как и следовало ожидать, джинн уже поднялся. Он быстро восстанавливался, уже полностью регенерировав свою голову. Со скоростью молнии он оказался прямо перед Лебедем и его людьми. Но, тут же, был отброшен продолжительной очередью из двух автоматов. Наконец, когда он, изрешеченный пулями, перестал подавать признаки жизни, огонь прекратился.
Я, по-прежнему, рисовал кровью, шепча заклинание. Автоматчики приблизились к лежащему монстру, но он, моментально, вскочил. Смерть стремительно настигла одного из них, не дав понять, что происходит. Джинн резким ударом оторвал ему голову.
Второй среагировал быстро и выпустил в него остаток пуль, прошив насквозь. После — поспешно ретировался, но было поздно. Тварь ударила кулаком ему в затылок, пробив металлическую каску и выплеснув наружу мозг.
Я произносил заклинание: «spiritum delendam…». Оставшись один, Лебедь, опустил пистолет и попятился. Закончив чертить последний символ, я замкнул круг. Наконец, я поставил печать в его центр, измазанной в крови ладонью и закричал «esse!».
Грянул гром. Кожа джинна загорелась зеленым пламенем, и, в считанные секунды, от него не осталось и следа. Лебедь так и остался стоять, сжимая бесполезный пистолет в руке. Прислонившись к стене, я потерял сознание.
Что заставляет нас двигаться вперед? Инерция, честолюбие… возможно. Но основным локомотивом является боль. Какой бы она ни была: физической или же душевной.
Так, потеря одного органа чувств обостряет все остальные, насильственная смерть близких заставляет мстить… или простить, а неудача в спорте — тренироваться и побеждать.
В любом случае, мы идем вперед. Завязший на зубах афоризм Ницше «что нас не убивает, то делает нас сильнее», увы, до сих пор отражает всю сущность человеческого развития. Да, иногда боль может убить. Но мертвец её уже не чувствует. Во всех же других случаях, пока у нас болит, мы рвемся в бой. И каких бы высот мы не достигли, что-то, всё равно, болит. Что-то не дает спокойно спать. Если этого нет, то вы труп. Даже живой, но труп.