— Нет-нет, что Вы? Я вовсе не сомневался в том, что вам удастся «замять» дело, даже если завтра прямо посреди города объявится сам черт.
— Кстати, может быть, теперь, Ваша очередь объяснять? — Спросил он, намекая на то, чтобы я рассказал ему, что за тварь лишила жизни двух его людей.
— Это «черная» разновидность джинна. Очевидно, «третьего» разряда — что-то вроде инкуба или равное ему по силам. В общем, настоящие джинны не очень-то похожи на персонажа из «Алладина». Он убивает с целью выкачать жизненные силы из строго определенных жертв, выбранных по какому-то неизвестному мне принципу. Должно быть, с целью использовать эту энергию для чего-то еще. Не знаю, чего.
— Вы убили его? — На этот раз, Лебедь лаконично задал вопрос.
— Нет. Убить его невозможно. Джинны бессмертны, а я уничтожил лишь его материальную оболочку при помощи заклинания. Теперь он выброшен из нашего мира куда-то, откуда и был призван. Там он, со временем, наберется сил и, если это понадобится, вернется снова, дабы завершить начатое.
— И что же, мне принять официальную версию, что убитые — жертвы потусторонней твари?
— Вовсе нет. Совершенно определенно, что ему кто-то помогает. Так или иначе, за ним стоит некто, кто призвал его в этот мир. Его нам нужно изловить…
— «Нам»? Боюсь, что нет.
— Послушайте, это ведь очень важно…
— Поскольку это Вы, господин Врасков, являетесь убийцей всех этих девушек. Вы сошли с ума на почве оккультизма и стали серийным убийцей. Рядом с жертвой нашли Вашу одежду, этого более чем достаточно.
— Но Вы же сами видели…
— Послушайте, Врасков. — Он наклонился ко мне. — У меня нет желания влезать во все эти сверхъестественные штучки. Общественность требует от меня простого и ясного объяснения, а моё эго — меньше головной боли. Так что, никого не интересует, как там было на самом деле. Важно лишь то, как всё это можно представить. Так что, Вы будете арестованы и осуждены. Остальное — не наши проблемы.
— Убийства будут продолжаться, товарищ подполковник. — Максимально жестко ответил ему я. — Вне зависимости от того, на свободе я, или нет. Рано или поздно, общественность потребует новых объяснений.
— Однако, поскольку серийные убийства никак не касаются основ национальной безопасности, я буду чист аки… лебедь. Простите за каламбур. Пусть за это отдуваются Груджиев, Звегниторов и ваш дружок, Александров. Так что, мне до этого никакого дела нет. Кстати, Вашу одежду пришлось конфисковать как вещественное доказательство. — Улыбаясь, он бросил мне тюремную робу. — Примерьте, пока, это. Боюсь, Вам еще долго не придется одеваться ни во что другое.