От тревожных мыслей он смог оторваться, лишь оказавшись на автодороге, когда потребовалось активно включаться в работу и останавливать проезжающий транспорт. Как уже было сказано, Градов был одет в гражданскую форму одежды и ничем не выдавал своей принадлежности к сотруднику внутренних органов; а потому, после осуществления им семи неудачных попыток, направленных на остановку проезжающих мимо машин, он, и без того довольно сильно раздосадованный поведением не в меру напыщенного самодура-руководителя, вдруг сам стал охватываться чувством нестерпимого гнева, сопряженного с какими-то стыдливыми ощущениями. Чтобы подавить в себе неприятные, вовсе не к месту нахлынувшие эмоции, а также памятуя об угрозе своего непременного увольнения, Денис уже не думал о каких-то там подстерегающих его негативных последствиях — он исключительно желал побыстрее выполнить данное ему бесцельное поручение. Таким образом, находясь в достаточно непривычном для себя взбудораженном состоянии, парень вдруг вышел на середину дороги, повернулся лицом к приближавшейся легковой иномарке, широко расставил ноги, затем выхватил из кармана служебное удостоверение, извлек из кобуры, прикрепленной к поясному ремню, табельный пистолет системы Макарова и, обозначая все эти предметы на вытянутых вперед руках, замер, наполняясь отчаянием и одновременно решимостью.
Приближавшийся водитель, очевидно, не совсем правильно понял в основе своей благие намерения возникшего на его пути человека и, резко затормозив, остановился, не доезжая до полицейского довольно-таким значительное расстояние, равное примерно двадцати пяти метрам. Не стоит удивляться, что тот человек замер на месте, — он, наполнившись мучительным страхом, ожидал наступления следующих за такой неординарной остановкой самых что ни на есть ужасных последствий. Какого же было его удивление, когда молодой человек, убирая оружие и раскрывая «красные корочки», приблизился к его транспортному средству, простодушно объясняя при этом, что решил всего лишь воспользоваться предоставленным полиции правом задействовать водителя в качестве понятого; сдерживая волнение и стараясь казаться как можно более вежливым, оперативник говорил тем не менее немного натужным голосом:
— Уважаемый участник движения, выйдите, пожалуйста, из машины и проследуйте для участия в следственном действии — в каком качестве? — всего лишь обыкновенного понятого.
Мужчина, являвший из себя небольшого, тучного человека, достигшего сорокалетнего возраста, имевшего заплывшее жиром лицо и наголо остриженную круглую голову, облегченно вздохнул, ведь ему уже напрашивался вполне естественный довод, что это ни с чем не сравнимое явление станет последним, что ему доведется лицезреть перед смертью, и уже даже начал прощаться с жизнью, совсем не ожидая такого, вполне благоприятного, окончания. В машине он был не один — с ним также ехала еще молодая, красивая девушка, имевшая отлично сложенную фигуру, подчеркнутую облегающими одеждами, как впоследствии оказалось, приходившаяся водителю дочкой; и ей не было оставлено другого выбора, а пришлось согласится проследовать к месту страшного происшествия. В отличии от родителя, обутого в удобные плоские туфли, идти красавице было, по всей видимости, совсем неудобно: высокие каблуки ее элегантных туфель постоянно утопали в рыхлой земле, цеплялись за различные кочки и камни, что сильно замедляло общее продвижение. К слову сказать, Денис, уже несколько отошедший от своих непреодолимых переживаний, не так давно просто терзавших его возмущенную душу, чувствовал себя крайне неуютно и начинал испытывать угрызения совести; однако делать было нечего — необходимо было в точности выполнить данное ему пусть и незавидное, но все-таки служебное поручение.