– Там места красивые. Исторические. Антон говорил, связаны с Бироном. Или с Павлом Первым. Не помню.
– А как насчет любви к русским?
– О! Все местные, как один, русофобы! Это Инта уже заметила, хотя живет всего месяц.
Мишка с деланым испугом растопырил глаза:
– А тебя, случайно, не съедят? Ты же к ним из России припрешься.
– А я никому не скажу. Буду сидеть тихо, как мышка.
– Не сомневаюсь. Да уж… Безлюдье, безделье и скука смертная.
– Примерно так. Правда, есть двое племянников. Бандиты еще те! Буду с ними возиться, пока Инта ищет работу, ну и… утешать ее.
– Я, конечно, с ней не часто встречался, но ты всегда говорила, что она у тебя вся такая деловая и боевая!
– Так и есть. Всегда была сильной и самостоятельной, в отличие от меня. Но предательство мужа… Даже не знаю… Может, все произошло слишком неожиданно и ей просто нужно прийти в себя. Устроится на работу, и жизнь наладится.
– А что она в этом захолустье делает?
– Там у нас полдома от тетки осталось. От мужа она съехала, так что это был единственный вариант. Я вообще ее к себе звала, у нас квартира большая, но она сказала, что, пока там не закончит, никуда не поедет.
– Развод?
– Пока не знаю. Главное, ее поддержать и успокоить.
– Белка-утешительница, одним словом. Перспектива… Главное, постарайся поскорее вернуться.
– Сама хочу, но… Как получится, одним словом. А куда мы, кстати, едем?
– Да решил покатать тебя, а то ты какая-то смурная и колючая.
– Как ежик задрипанный? – поинтересовалась она.
– Хуже. Как дикобраз длиннохвостый!
– Они что, самые злобные?
– Самые глупые. Все их обижают и используют. Особенно мужья.
– Миш, ну хватит уже меня третировать. Я и так сама не своя.
– Да ладно, прости. И, кстати, спасибо за помощь. Как это у тебя получается? Когда дело касается других, ты горы свернешь, а если речь о тебе, просто инфузория-туфелька!
– Не люблю обижать людей. Ссориться и качать права – тоже.
– Да это всем известно! Поэтому на тебе ездят все кому не лень, включая меня, грешного. И за это прошу меня простить.
– Мишка, я для тебя… ты знаешь.
– Знаю, конечно, потому и не могу удержаться, чтобы не попользоваться твоей евангельской добротой! Обещай, что вернешься на факультет при первой возможности, трясогузка моя перелетная!
– В этом можешь не сомневаться.
– Только не говори, что все дело в Тонечке!
– И в тебе тоже, мой настойчивый друг.
– Тогда, может, заедем в паб на Садовой?
– Мишка, ты дурак? Тебе же Звягинцев велел из дома носа не показывать!
– Ой, точно! Забыл!
Мишка мотнул кудрями.
– Тогда куда?
Лига длинно вздохнула:
– Домой, Мишка, домой. Мне же собираться надо. Послезавтра вылетаю в Ригу.