Свой брак Лига считала на редкость удачным, поэтому на Мишкины выкрутасы смотрела несколько свысока, снисходительно. Ну пусть мальчик погуляет! Рано или поздно остепенится, и у него тоже все будет замечательно!
Услышав в голосе друга раздражение и злость, Лига занервничала.
– Сейчас же признавайся, что случилось!
– Ты о чем? – старательно удивился Абрамсон.
– Не прикидывайся. Я тебя знаю как облупленного.
– Отстань, а? Сейчас не об этом.
– И об этом тоже. Как я могу уехать, если у тебя неприятности!
– А если скажу, ты что, останешься? – сразу сделал заход Мишка.
– Еще чего! Я тебя с собой заберу!
Он фыркнул:
– Багажом, что ли? Как говорится, чучелом или тушкой?
– Да как придется. Не увиливай, Миш. Ты же знаешь, я не отстану.
– Да уж знаю, хомяк ты липучий.
Мишка вздохнул и наконец нехотя признался, что последняя по счету паточная жена, с которой он не так давно развелся, объявила ему войну. У нее что-то не складывалось после расставания с Абрамсоном, и она решила, что, поскольку во всем виноват бывший муж, надо потребовать с него достойную компенсацию. Вовремя выяснилось, что имплантат в левой груди сдулся, губы в результате пластики стали кривиться набок, а в животе после липосакции стало подозрительно булькать. Дама наняла пройдошистого адвоката, и они вдвоем насели на бедного Мишку. Сумма компенсации, по их расчетам, выходила астрономическая, но это было еще не все. К счету прилагались вполне конкретные угрозы. Дело пахло не только мордобоем, но и членовредительством, вплоть до разрезания Мишки на части и запихивания их в мусорный бак.
Поначалу Мишка все воспринял несерьезно, справедливо полагая, что к женским манипуляциям по улучшению себя любимых никакого отношения не имеет, но очень скоро состоялся первый показательный раунд. Вечером практически возле дома его отмутузила пара отморозков. Не так чтобы сильно, но Мишка был впечатлен.
С той поры он пребывал в тяжких раздумьях по поводу того, как ему поступить. А счетчик между тем тикал. Через неделю срок, установленный бывшей, истекал, а затем нужно было готовиться к продолжению банкета.
– Ужас! – ахнула Лига, выслушав скорбную повесть о загнанном зайце по имени Мишка.
– Да ладно, не квакай! – попробовал храбриться тот. – Все обойдется. Все равно у меня таких денег не было, нет и, к счастью, не будет.
Лига потрясенно молчала. А вдруг угрозы бывшей совсем не блеф!
– Мишка! – вдруг крикнула она в трубку и оглянулась.
Оказывается, муж во время разговора маячил у нее за спиной. Ее кофе он благополучно допил и догрыз сушки. Ему очень хотелось сходить за новой порцией «хлебобулочных изделий», как он любил именовать хлеб, благо сушки еще не кончились, но он боялся потерять нить разговора, который жена вела со своим дружком. Абрамсона Антон терпеть не мог.